«Наше дело правое»

- В этом есть свои минусы и плюсы, – говорит доктор исторических наук, один из самых авторитетнейших исламоведов Центральной Аширбек Муминов. – С одной стороны, отныне каждый человек может задавать своей культуре вопросы и свободно вести активные духовные поиски. Но поскольку при старом строе в нашем человеке воспитывали нетерпимое отношение к носителям иных точек зрения, то теперь некоторые люди стали проявить нетолерантность и даже агрессивность по отношению к представителям иных конфессий и общин,

Все представления об «идеальном» из плоскости «коммунистического учения и практики» плавно перешли к сфере религии. Некоторые свободу вероисповедания стали воспринимать как вседозволенность во имя «исполнения своих идеалов (только теперь вместо коммунистических – религиозных) в светлом будущем», а другие вообще пошли на крайний шаг – на агрессивность («наше дело – правое»).

Если же смотреть на проблему глобально, то в мире сейчас наблюдается глубокий кризис духовности. После прекращения противостояния двух миров – капитализма и коммунизма – нарушилось равновесие двух систем. Не стало хватать образа «идеологического врага». Определенные круги милитаристского толка хотели бы увидеть в религии, и, в первую очередь, в исламе – некую опасность для мировой цивилизации, найти в агрессивных представителях этой религии инструмент для достижения своих целей.

- А почему именно ислам, а не христианство или, например, буддизм, был избран определенными кругами орудием для достижения политических целей?

- Кандидатов на место «идеологического противника» предостаточно. Однако ислам, как готовая идеологическая система, имеет перед ними некоторые «преимущества». Во-первых, мусульманский мир лежит в непосредственных границах Западного мира. В средних веках общественное мнение именно отсюда ждало угрозу западной христианской цивилизации. Достаточно вспомнить Крестовые походы, и войны с Османской империей. В настоящее же время именно оттуда идет огромный поток иммигрантов. Известно, что в странах Запада имеются серьезные демографические проблемы, и чтобы восполнять недостаток рабочей силы, там вынужденно принимают выходцев из других стран. Большой миграционный поток и быстрый рост мусульманского населения раздражает местных жителей. Реакцией на эти процессы является усиление влияния националистических партий фашистского толка.

Богатые нефтяные сырьевые ресурсы мусульманского мира и нерешенность социально-бытовых проблем простого населения также усиливают негативные тенденции в восприятии и интерпретации исламского учения в среде современных богословов. В ней наблюдаются всеобщий рост милитаристского духа и политизация религиозного учения. Можно отметить два акселератора этих процессов. Первый - арабо-израильский конфликт, второй - аморфность и неэффективность светских институтов в мусульманских странах из-за формального объявления ислама государственной религией. В результате действия особенно второго фактора ислам превратился в политический инструмент. От имени бога объявляется «священная война» (джихад, газават) против «неверных», интервентов, оккупантов и «врагов Аллаха».

В международном масштабе эти изменения привели к тому, что в разных странах мусульманского мира искусственно навязывается идея панисламизма: мусульмане должны объединиться под «флагом ислама» против «имперских устремлений Запада».

Эти призывы находят горячий отклик там, где имеются военные конфликты. Например, в Ираке, Афганистане, Кашмире или Восточном Туркестане. Или другой пример – в странах, где долго господствовал атеизм, были утеряны непосредственные связи с традиционным обществом, наследием предков и культурой религиозной жизни. Непросвещенному местному населению стали навязываться понятия о «новом исламе», «очищенном исламе» и «едином исламе».

Да, ислам - это единая религия, но в разных частях мусульманского мира существуют региональные формы его бытования. Например, шиитско-мусульманское общество в Иране, индонезийско-суннитское, индийское, африканские мусульманские общества и множество других. Под влиянием многих факторов в различных регионах мусульманского мира сформировались три главных направления - суннизм, шиизм, хариджизм. Из них только в суннизме имеются четыре богословско-правовые школы   - ханафитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский мазхабы. В этих учениях нашло свое отражение многообразие интерпретаций различных сторон исламского учения и практики. Они раскрыли интеллектуальный потенциал и мирный характер исламской религии. Деятельность многочисленных средневековых улемов (знатоков шариата) происходила в условиях эволюции различных мусульманских общин. Такое видение исламского учения малазийские исламоведы называют «цивилизованным исламом», джадидисты - «прогрессивным», современные политологи - «мирным исламом». Призывы сегодняшних обновителей (пуританов и ваххабитов) и очистителей ислама от этого наследия и к возврату к «фундаментам ислама», «раннему исламу» являются, по существу, новой интерпретацией основ ислама, где во главе угла стоит достижение корыстных целей. Если иметь в виду, что такая интерпретация происходит во взрывоопасное время на «горячих точках», то можно было не сомневаться в том, что выводы и решения, которые делают вышеназванные лица, имеют политизированный, милитаризованный оттенок и направленность.

Коран и обыватель

- Бытует мнение, что для человека неподготовленного чтение Корана в переводе на национальные языки может иметь негативные последствия. Это на самом деле так?

- Согласно исламскому учению, большинство мусульман в понимании основных положений исламского учения и практики являются последователями (мукаллидами) улемов из своей среды, которые в свою очередь являются наследниками Пророка. Главным источником исламского учения является Коран. Это очень сложная книга. Для ее адекватного восприятия нужно владеть четырьмя специальными кораническими дисциплинами, в совершенстве - арабским литературным языком, целым рядом этических норм и правил. Кроме этого, у улема должно быть авторизованное право (иджаза) на передачу всего текста Священного Писания. Иначе все прочитанное рядовым обывателем будет носить характер личного суждения, субъективного умозаключения, отличного от «божественного», «сакрального».

- Некоторые люди уже в зрелом возрасте совершают поворот от материалистического восприятия мира к религиозному, как это сделала, например, на закате жизни российский физиолог Наталья Бехтерева.…

- В этом не надо искать закономерностей и делать какие-то обобщения. Это чисто личностные явления. Глубокие познания в медицине, физике или, например, в военной отрасли, не предполагают осведомленность в сфере религии, здесь они мало отличаются от первоклассников, которые пришли в школу, чтобы научиться читать и писать. А потом у людей разные характеры и темпераменты. Один остро переживает любое событие в своей жизни, другой - менее импульсивен. Человек бывает молодым, полным сил, счастливым, но в какие-то периоды жизни терпит неудачи, теряет веру в себя, стареет, болеет, переживает утрату родных... И чтобы как-то выстоять, люди на разных стадиях жизни обращаются к религии как к духовной опоре. Но это, помимо проявления слабостей, связанных с чисто психологическими проблемами, в первую очередь – личное дело каждого человека. Значит, он так решил для себя.

- Сейчас на вполне серьезном уровне обсуждается вопрос божественного происхождения человека.

- Для того, чтобы доказать ту или иную точку зрения, нужны факты. Но даже в эволюционной теории Дарвина слишком много лакун, по огромным периодам эволюции видов отсутствуют факты. Этим пользуются теологи, которым по долгу службы надо защищать религиозные догмы, поскольку это - честь их мундира. По мнению британского математика и философа Уайтхеда, науки (в первую очередь, естественно-научная и религия) не исключают друг друга, а, наоборот, каждая из них имеет свою нишу в нашей жизни и право на дальнейшее существование.

Замуж хочется

- На улицах наших городов появилось очень много людей в мусульманских религиозных одеждах. Это результат фанатичной веры?

- Светскость, в первую очередь, подразумевает толерантность. Но эти люди носят не столько исламские, а сколько национальные одежды других народов. Никто не отрицает, что на мусульманскую культуру оказала сильнейшее влияние культура разных стран. И этим людям, коль уж они хотят выделиться, больше к лицу была бы казахская национальная одежда.

- Относительно женщин психологи утверждают, что в такие одежды облачаются в основном те из них, которые не пользуются успехом у мужчин.

- Человек всегда будет стремиться к самовыражению, к желанию отличиться перед другими. И если в одной сфере не получается, то наиболее предприимчивые представители человеческого рода пытаются выразить себя в какой-то другой отрасли. В этом отношении поведение некоторых женщин именно так и можно воспринимать. В Америке, например, есть такое правило: когда девушки очень хотят выйти замуж, то они одеваются в мотоджинсы в стиле Харли-Дэвидсон (американский производитель мотоциклов и военной техники) и идут либо к рокерам, либо в пивные бары, где публика состоит в основном из мужчин. В Германии - на стадионы, где проходят футбольные матчи, а наши женщины - в религиозные общины разного толка, где тоже много потенциально сильных партнеров. Но ни к одной из них общество не может предъявить какие-то претензии, поскольку это их частная жизнь.

Что касается вообще одеяния в исламе, то эта религия не предъявляет почти никаких требований к одежде верующего. Только во время обязательных ритуальных действий (ибадат) человек должен перед Богом закрывать свои интимные (срамные) места (аурат). В остальное время верующий абсолютно свободен в выборе своей одежды

- А как объяснить уход некоторых людей из традиционной для них религии? Например, казахов, которые становятся баптистами, или русских, которые принимают ислам?

- Тем, что местные богословы, служители культа, работая по-старому, не могут завлечь людей в свои церкви и мечети. Про казахов, которые ушли от традиционной для них религии, я бы сказал так: эти люди остановились как бы между. Они, хотя и говорят по-русски, не пойдут в православную церковь, потому что для этого надо иметь нечто большее, чем просто внешние атрибуты, в мечеть – тоже, потому что они порвали со своими корнями. Для таких космополитов удобным пристанищем могут стать нетрадиционные религиозные системы синтетического характера. Например, баптизм.

Что касается русских, которые уходят в ислам, то у них на это тоже есть свои причины. Одна из них, на мой взгляд, - отставание русской православной церкви от требований времени. Там много консерватизма и условностей, а в мире сейчас появилось очень много современных концессий и номинаций, которые пытаются завоевать человеческую душу. Но в целом тех русских, которые уходят в ислам, я лично до сих пор еще не понял. Разгадку, может быть, стоит искать в прекрасных словах Гоголя – «под каждым русским можно найти татарина»? Возможно, это татары, которые приняли когда-то русские фамилии, но при этом желают сохранить самоидентичность.

А вы веруете?

Геннадий Герасименко, председатель совета директоров АО «Медтехника»:

- Моя бабушка всегда верила, моя мать была советским педагогом, а учителям в те годы запрещалось даже красить яйца на пасху, то есть в нашей семье о Боге не говорилось вообще. Сам я лично, скажем так, бывший коммунист, который воспитывался в духе атеизма, но в глубине души всегда считал, что кто-то там, наверху, должен быть. Сколько себя помню, в моей речи проскальзывают фразы типа «слава богу», «не дай бог».

Коль уж мир, который обогнал нас по всем экономическим параметрам, верит во Всевышнего, то, наверно, кто-то там на небе все-таки есть. Да что там далеко ходить, когда у нас дела ладятся не так, как хотелось бы, то многие директора отделов идут в церковь ставить свечки.

Григорий Дильдяев, председатель правления редакционно-издательской группы “КазИнпрессс”:

- Конечно, я человек верующий, но я не воцерквленный, то есть я не прихожанин и у меня нет духовника. Следовательно, не соблюдаю все религиозные предписания, - например, не пощусь. Словом, степень религиозности у меня такая, которая граничит с убеждением в том, что верить нужно, но при этом у меня слабые познания в области церковной культуры и к настоящей вере я делаю только первые шаги. Произошло это благодаря владыке Алексию, близкое знакомство с которым мне в один из моментов моей жизни даровал Всевышний.

 

 Сергей Лесковский, ветеран казахстанской журналистики:

Я не верующий, но я крещеный. Когда меня крестили в Никольской церкви, пришел в ужас и плач. Толпа, теснота, духота... Это настолько напугало меня, что обходил собор стороной даже во взрослом состоянии и я никогда не заходил в действующие храмы. Но потом как-то оказался с внучкой в Москве рядом с храмом Христа Спасителя, потому что в тот день не работал Пушкинский музей. Внучка сказал: «А давай зайдем и поставим свечку прабабушке». Перед входом рука вдруг сама вдруг пошла – я перекрестился, поклонился и только потом вошел. Но там мне испортили настроение. Я не знал, куда ставить свечки, а служительница рявкнула, что за упокой туда, а за здравие сюда.

Второй случай. Однажды ко мне на работу пришел батюшка вместе с ученой теткой, которая крепила межконфессиональные связи между Россией и Казахстаном. Когда святой отец протянул мне руку, я не знал, как себя вести – пожать ее или поцеловать. Выбрал первое. Пока мы беседовали с гостьей, батюшка вдруг из-под рясы вытащил фотоаппарат и начал нас фотографировать без предупреждения. Вот и все мои взаимоотношения с религией. Словом, служителей культа я не очень воспринимаю. Все мне кажется от лукавого.

Сая Нурмагамбетова, доктор медицинских наук:

• Я не отношу себя ни к атеистам, ни к деистам. Но я верю в некий Высший разум, который управляет всеми нами.

 

 

Александр Гаркавец, доктор филологических наук:

- Когда трудно, мы все веруем. Я издал старые кыпчакские переводы Святого Письма: книга бытия Моисея, псалтырь, Евангелие, молитвенники XI-XVIII веков. Они полезны и для науки, и для верующих.

 

 

 

Избасар Рахимбаев, биолог, академик НАН РК:

- Бог – это уровень нашего незнания. Человек ведь всегда свое невежество скрывает за верой, потому что она не требует доказательств. Среди ученых наиболее верующие физики, потому что строение атома объяснить очень трудно. В биологии тоже много труднообъяснимых вещей и мы тоже веруем, но не в какого-то конкретного Бога, а в некий Вселенский разум или Логику.

 

 

 Илья Фишман, кандидат геологических наук:  

- Во всяком случае, это полезно – верить в Высший разум и оценивать свои поступки под этим углом зрения. По сути дела, речь идет о нравственности. Вольтер не случайно сказал: если бы Бога не было, его следовало бы выдумать.