В Казахстане сменился министр национальной экономики, но не непонятно, сменится ли экономическая политика. Никаких сигналов об этом пока не поступает, что говорит об одном из двух: либо причин для изменений в правительстве не видят, либо готовится что-то более серьезное, нежели косметические шаги.
Если говорить о причинах корректировки экономической политики, то они на самом деле есть. Как сообщил новый глава миннацэкономики Тимур Сулейменов, рост ВВП по итогам 2016 года составил 1%. Это неплохо для экономики страны, зависящей от нефти, цены на которую обвалились. Все-таки нам удалось избежать рецессии.
Однако достигнутых темпов роста совершенно мало для развивающейся страны, которая должна двигаться в опережающем темпе, чтобы приблизиться к развитым государствам и поднимать уровень жизни. Здесь также следует понимать, что отечественная экономика растет в тенговом измерении, однако серьезно откатилась назад в долларовом исчислении (а это более объективный показатель).
В 2016 году ВВП в национальной валюте достиг исторического максимума, превысив 41 триллион тенге. При этом он упадет до 120 миллиардов долларов – ниже уровня 2008 года, почти вдвое отставая от показателя «пикового» 2013 года. Когда Казахстан сможет выйти на уровень 2013 году – теперь большой вопрос.
Продолжилось и снижение ВВП на душу населения в долларах. Он может составить порядка 7 тысяч долларов, в результате мы отойдем на 79-ю позицию в мире, соседствуя с Доминикой, Суринамом, Габоном. Правда, значительно лучшее, 54-е место, мы займем, если считать ВВП по паритету покупательной способности, позволяющему исключить влияние девальвации.
Впрочем, в любом случае главная причина для пересмотра экономической политики заключается не в ухудшении внешних показателей, а во внутренних структурных проблемах.
По данным статкомитета, промышленное производство в 2016 году сократилось на 1,1%. В основном, это произошло за счет падения добычи нефти, угля и железной руды. В то же время ушли в минус и многие несырьевые сектора – машиностроение, химическая промышленность.
Это сигнализирует о том, что попытки диверсифицировать экономику пока не приносят плодов. Казахстан не смог перейти от роста, основанного чисто на сырьевых ресурсах, к модели, где растет роль перерабатывающих производств с высокой добавленной стоимостью. В результате мы попали в ловушку «средних доходов». Причем по мере снижения стоимости нефти и ослабления валюты эти доходы уже переместились от уровня «выше среднего» к отметке «ниже среднего».
Рассчитывать на рост внутреннего спроса как стимул экономики пока не приходится. За 2016 год реальные денежные доходы населения сократились на 6%. Это означает, что расти внутреннему потреблению просто неоткуда. Напротив, оно будет несколько сокращаться, учитывая, что за прошлый год отмечалось снижение валютных банковских вкладов – сбережения снимались для компенсации падающих доходов.
Увеличение внутреннего инвестиционного спроса может происходить только за счет государства, которое запустит новые программы. Но это инструмент почти исчерпал свои возможности, и наращивание госинвестиций дает все меньшую отдачу. В прошлом году государству пришлось вложить 5 миллиардов долларов, чтобы добиться роста ВВП на 1%.
Поэтому определяющей вновь останется внешняя среда. В прошлом году началась большая волна оптимизма по поводу стоимости нефти. Упав в феврале до пугающего минимума 27 долларов за баррель, в декабре она поднялась до 54 долларов, то есть удвоилась. Затем еще последовали новости о заморозке добычи странами, входящими и не входящими в картель нефтеэкспортеров ОПЕК.
Все это дало основу для прогнозов о дальнейшем подорожании нефти, как минимум, до 65 долларов за баррель, что с учетом запуска Кашагана обещало 2017 год «в шоколаде».
Тем не менее, начало нынешнего года несколько охладило оптимизм. Оно наводит на мысль, что все-таки правы те, кто прогнозирует завершение «ценового ралли», стабилизацию стоимости нефти на одном уровне. И этот уровень будет не выше 60 долларов за баррель.
Теоретически его можно назвать наиболее комфортным для Казахстана. Если будет ниже – будет страдать бюджет, придется увеличить использование резервов. Будет выше – государство тут же начнет разгонять расходы, раздувая цены.
Парадокс в том, что именно комфортная цена является не самой лучшей, поскольку она успокаивает и не дает стимулов к развитию. В России, например, эксперты высказывают мнение, что только при стоимости нефти 30 долларов за баррель реальные структурные реформы стали бы неизбежными.
В Казахстане политическая воля для экономических преобразований есть. Тем не менее, подкрепить ее грамотной программой действий пока не удается.
