Председатель правления Международного союза акынов-айтыскеров Журсин Ерман потряс казахстанскую общественность своим обращением к заместителю премьер-министра Имангали Тасмаганбетову, которое он разместил на своей страничке в Facebook. Письмо тут же опубликовали практически все ведущие интернет-издания страны.

Первые строки огненного послания чрезвычайно заинтриговали меня.

«Эти слова я пишу в гневе и если перейду грань дозволенного, надеюсь, что Аллах простит меня. Сказать честно, пишу это в надежде, что мои слова дойдут до слуха Имангали Тасмагамбетова» - торжественно начал великий Ерман.

Я подумал: «Ну, дает Журсин! Настоящий батыр! Сейчас, наверное, устроит головомойку всемогущему Имангали. Неужели вызовет на дуэль?! Надает пощечин, наговорит дерзостей?!».
Но по мере того, как читал дальше, восторг стремительно угасал и вскоре сменился полным недоумением.

«Как председатель правления Международного союза акынов-айтыскеров не могу далее оставаться безмолвным».

У меня возник вопрос. Неужели и в самом деле существует «Международный союз акынов-айтыскеров»? Никогда не слышал. Интересно, а великие акыны Курмангазы и Дина Нурпеисова тоже являлись членами аналогичных союзов? Возможно именно это помогло им достичь народной славы. Кстати, самого Журсин Ермана никогда не пречисляли к выдающимся акынам-айтыскерам, виртуозной игрой на домбре не отличался, а его прекрасный вокал слышали разве что только домочадцы. Ну, да ладно. Не об этом речь. Читаем дальше.

«В бытность акимом Алматы Имангали Тасмагамбетов однажды принял всех акынов, прибывших в Алматы на айтыс, накрыв для них праздничный дастархан в столовой, где в свое время обедал Динмухамед Кунаев. Кроме того, мы до сих пор не забыли, как он на 3-4 дня арендовал самолет, когда решили устроить айтыс в Париже — наши импровизаторы до сих пор воспевают этот его поступок»

Прочитав абзац, я упал со стула и залез под стол от стыда. Краска залила мое лицо. О, Аллах! О чем говорит этот седовласый аксакал?! Какая столовая?! Причем здесь обед?! Зачем ему Париж?! Не выдержав, я набрал номер его телефона и закричал срыващимся голосом: «Айналаин Журсин! Может быть голодное детство всплыло в твоей памяти и потревожило душу?!». В телефоне воцарилась тишина. По-видимому ослабевшая рука председателя, не выдержав, уронила трубку. Я заплакал от жалости. Собрал в доме все съестные припасы, я затолкал их в хурджум и бегом направился в дом Журсина. Вдавив кнопку звонка, долго стоял в ожидании. Дверь никто не открыл. Воображение рисовало жуткую картину: Ослабевший от голода старец лежит на кровати, не в силах открыть дверь. Оставив мешок с едой на лестничной площадке, я направился домой. Жена была напугана моим состоянием. Горе было безутешным. Как можно довести акынов-айтыскеров до такого состояния?! Уму непостижимо! Ведь это гордость народа, душа нации! Я не мог найти себе места.

И тогда я решил позвонить в Париж. Мой старый знакомый француз, работающий в министерстве культуры был озадачен поздним звонком.

-Что случилось Маке ?! – встревоженно спросил он.

-Ты помнишь акынов-айтыскеров, которых привез в Париж Имангали Тасмаганбетов?

-Кого?!

-Акынов-айтыскеров!!!

-А кто это такие?!

-Ну, на частном самолете… Их до этого кормили в столовой, где в свое время обедал Кунаев

-Месье Кунаев сотрудник французского МИДа?

-Да, нет же! - досадливо сморщился я. – Это наш бывший первый секретарь ЦК Компартии Казахстана.

-Ничего не понимаю!

-Ты помнишь наших акынов-айтыскеров в Париже?! Ведь 20 лет работаешь в министерстве культуры!

-Акыны-айтыскеры? – он на мгновение задумался. – Как это будет звучать по-французски?

-Нет во французском языке такого слова. Это наш казахский шансон

-А в чем проблема?

-Понимаешь, они снова хотят на частном самолете в Париж…У них сертификат ЮНЕСКО… Медали, ордена не дают…Звания не дают, по телевизору не показывают… За родной аул обидно! – запинался я от волнения.

-О, да, конечно! Они могут арендовать во Франции любой концертный зал и петь сколько душе угодно. Париж – гостеприемный город!

-Спасибо, Франсуа. Ты очень любезен.

Телефонный разговор не принес мне успокоения. В этой драматической симфонии не хватало завершающего аккорда, последнего штриха, торжественного апофеоза. Сев за письменный стол я написал Тасмаганбетову краткое письмо.

«Дорогой Имангали! Убедительно прошу тебя. Ради Всевышнего Аллаха! Пожалуйста, никогда, ни при каких обстоятельствах не корми с рук акынов-айтыскеров. У них начинается от этого словесный понос и творческая импотенция.

И еще. Если вдруг однажды надумаешь их куда-нибудь пригласить, то не вывози дальше Каскеленского района. А вместо частного самолета рекомендую использовать двухколесную арбу. На ней наши великие акыны-айтыскеры будут выглядеть весьма величественно».