Год Огненного Петуха только начался, а ощущение, что страна и мир движется, как в минувшем году, не покидает. Катаклизмы, катастрофы, теракты. Из последнего – гибель людей в многоэтажном доме в поселке Шахан Карагандинской области, террористическая атака в дружественной Казахстану Турции. Чего ещё стоит ожидать и какова будет повестка в Центральной Азии и Казахстане? На эти и другие вопросы отвечает политолог Талгат Мамырайымов

- Какие тенденции будут задавать повестку в Казахстане?

- События этого года и предыдущих лет показывают, что кризис легитимности власти может пересечься с внутриэлитными противоречиями, которые сформировались в основном за счет того, что действующие правила игры не обеспечивают реализацию интересов всех элитных группировок. В этом году есть риск, что градус внутриэлитных противоречий будет настолько высок, что это может привести к дестабилизации политического поля.

Также возможно, что ситуация во внутриполитическом поле по принципу сообщающихся сосудов будет отчасти обусловлена проблемами внешней политики. В 2016 году Астана перестала удачно лавировать между интересами мировых политических центров. Например, по Крыму Астана сделала выбор в пользу признания позиции России. Если брать внешнеэкономическую политику, то сейчас стало отчетливо ясно, что в нашей внешнеэкономической деятельности доминирует КНР. И это может пересечься с кризисом легитимности власти в виду недовольства части элиты, народа этим внешним фактором.

В целом, в этом году может развернуться дискуссия о внешнеполитических интересах нашей страны. Возможно, элитные группировки будут скрытными инициаторами этого тренда.

- А как это отразится на социальной сфере?

- Внутриполитический кризис будет питаться не только внешней политикой, но и кризисом социальной сферы. Многие стороны развивающиеся социальные проблемы в нашей стране зачастую объясняют тем, что они вызваны некой избирательностью нашей внешней политики. Эти социальные противоречия могут направлять внутриполитический кризис. Словом, возможны массовые социальные протесты населения. Вернее, социальные протесты могут пересечься с противоречиями в элите.

Принятые законы тоже будут усугублять социальный кризис в казахстанском обществе, который развивается последние несколько лет. Закон, касающийся внутренней миграции, например, способствует углублению кризиса легитимности власти.

- Какие тренды во внешней политике Казахстана вы бы выделили?

- В первую очередь кризис многовекторности нашей внешней политики. Этот кризис может негативно отразиться на наших взаимоотношениях с соседями по региону, с западным миром. Большая часть региональных элит, видимо, не готова следовать с нами в одном внешнеполитическом и внешнеэкономическом фарватере.

- Что стоит ожидать в Центральной Азии?

- Я не думаю, что в Центральной Азии возможны какие-либо крупные конфликты. Наоборот, к примеру, Узбекистан стал сближаться со странами региона – с Кыргызстаном, Таджикистаном. Тут идёт снижение рисков. Но вместе с тем некоторая часть элит нашего региона начинает повторять ошибки Астаны во внешней политике, что ограничивает поле маневра в экономической деятельности, даже внутри каждой отдельной страны. Кроме того, развивающийся социально-экономический кризис в Центральной Азии, углубляющийся кризис легитимности правящих режимов наших стран может способствовать повторению событий 2005 года – так называемых андижанских событий. Этого исключать нельзя. И это не обязательно будет происходить в Узбекистане. Но в тоже время такого рода протестные выступления вряд ли могут дестабилизировать политическую ситуацию в той или иной стране региона. Что касается Казахстана, то тут, повторюсь, политический кризис может быть спровоцирован внутриэлитными противоречиями.

Если господин Мамырайымов больше фиксирует изменения в отношениях элиты, то его коллега - политолог Талгат Исмагамбетов уверен, что в этом году особо актуальным станет вопрос лояльности в патронатно-клиентных группах страны. По его мнению, именно с этим связаны последние громкие дела в отношении известных казахстанских журналистов.

- Смена руководства в Узбекистане и налаживание отношений - тут важно как будут позиционировать себя два лидера - Казахстана и Узбекистана. Ислам Каримов и Нурсултан Назарбаев одновременно выдвинулись в 1989 году на высшие посты, а потом ставшие президентами. Наш президент по старшинству выше, а новый глава РУз Шавкат Мирзиёев младше. Поэтому интересно – повлияет ли этот фактор на отношения, но в любом случае хуже не будет. Мирзиёев, видно, что гибкий политик. Узбекистан будет отстаивать свои интересы, но в другой форме, менее жесткой.

По ЕАЭС будут выплывать нерешенные вопросы. До 2015 года было много соглашений, а теперь выполнение соглашений. Время от времени на различных саммитах будут выходить трения. Это неизбежно.

Афганский фактор тоже будет влиять. Здесь ИГИЛ после неудачи на Ближнем востоке будет переводить свои ресурсы в слабую точку – в Афганистан, потому что власти не контролируют всю территорию. Тут вопрос касается разборок между талибами и ИГИЛ, будут ли страны ЦА участвовать в поддержке сил лояльных правительству Афганистана. А отношения с Ираном будут развиваться в прежнем русле – будет развитие торгово-экономических отношений.

Астана будет продолжать свою линию по посреднической деятельности по урегулированию конфликтов. По сирийскому конфликту - тут вопрос касается укрепления или усиления позиций исламистов. Они могут пойти на соглашения, если будет усиливаться Башар Асад.

Неясно, будет ли предложен новый формат интеграции Центральной Азии. Скорее будет, развитие двустороннего сотрудничества между странами ЦА, по линии Казахстан-Узбекистан, Казахстан-Таджикистан.
Кроме этого, у нас активная деятельность в ООН – будет интересно, насколько будет готов Казахстан голосовать вместе с Россией. Скорее будет учитываться практика прежних лет, а в ряде ситуаций символически Казахстан будет держать многовекторность. По Крыму Казахстан понимает, что не стоит обижать американцев, надо делать ряд жестов в сторону США. С другой стороны, Казахстан жестко наказывал людей, которые рвались на войну в Донбасс. Скорее, такая будет линия. То есть формальная многовекторность.

ЭПШП – по нему много было подписано соглашений, но большая часть из них - намерения, и неясно, что пойдёт в разработку. Это будет определяться в этом и следующем году.

В элите уже 2016 год показал, что при соблюдении лояльности режиму и лично главе государства всё равно внутри элиты есть внутренние конфликты. Есть такое явление как лояльность патронам в патронатно-клиентных группах. Сейтказы Матаев по этому и пострадал. Возможно, Бигельды Габдуллин страдает тоже из-за этих внутриэлитных конфликтов. В этих случаях стала важна лояльность патрону. Иными словами идёт борьба между группами так, что отдельные личности идут под судебный пресс, «отключаются». Вряд ли элита предложит новые идеи, потому что в последние годы её поставили так, чтобы она не занималась политикой. Поэтому оппозиционные партии и банки находятся сейчас вне политики. А вот какие не элитные группы будут участвовать в политике? Возможно, из-за принятия закона о коллекторской деятельности на передний план могут выйти банковские должники, они могут стать серьезной проблемой. То есть возможны конфликты в чем-то сопоставимые с дольщиками, декретницами.

Недавно принятые законы дают профилактику и предупреждение, то есть действует на упреждение. Но в любом случае эти законы не затрагивают целые социальные группы. Просто власти брошен вызов со стороны исламистского подполья. Власть на это реагирует. До этого власть ликвидировала противодействия со стороны «правой оппозиции» – ДВК, Акежана Кажегельдина и прочее. Потом ликвидировала «оппозицию слева» – в лице КПК, в 2015 году её ликвидировали решением суда. Национал-патриотический тренд повторяет те же темы, его повестка и его желания не меняются, в реальности остаются только исламисты, которые от слов переходят к делу, совершают теракты. В этом году мы будем видеть аресты в этой группе, будет борьба с исламистским подпольем.

Очевидно, текущий год будет, с одной стороны, богатым на события политико-экономического характера, а с другой – достаточно непростым опять же в силу стремительно изменяющейся мировой конъюнктуры. Если в прошлые годы Казахстану удавалось сдерживать внешнее давление, то теперь это становится сложнее. По большому счету 2017 год в Казахстане – это год закрепления четких фокусов во внешней и внутренней политике страны.