Штрихи к портрету

Данный материал – результат анализа историко – этнографических изысканий ведущих казахстанских историков, юристов, экономистов, востоковедов ( С.Е. Толыбекова, С.З. Зиманова, К.А. Жиренчина, архивных материалов под редакцией Н.А. Маева и др.)

Краткая предыстория появления бюрократии

Экономика кочевого хозяйства в период ханской власти не являлась самоподдерживающим себя процессом. Истощение естественных ресурсов, обнищание основной массы населения раскручивали гигантскую инфляционную «воронку», в которую втягивалась вся хозяйственная система казахского государства. Угроза военного вторжения восточных соседей, усиливавшийся сепаратизм родоплеменных вождей, междоусобицы придали импульс динамике разложения этнической общности казахов на множество разрозненных ( родовых и племенных) «союзов». Казахское общество было поставлено перед исторической дилеммой: исчезнуть как особый этнос и раствориться в составе других народов, как это произошло с ногайской ордой? Или сохранить свою этногосударственную специфику в составе более мощной целостности, добровольно приняв подданство России?

Первые попытки установления контактов с Россией предпринимались в 16 в. ханом Тевеккелем (приведено русское написание имени в соответствии с текстом источника). Они не реализовались. В 17 в. их возобновил Тауке – хан, но безуспешно. И лишь в 18 в. при посредничестве хана Абулхаира Россия приняла в подданство Младший жуз.

Российское подданство принесло рационализацию административно-территориального деления казахского государства и его структуры управления. «Уставом о сибирских киргизах» от 22 июля 1822 г. царским правительством в казахском государстве был утвержден принцип административно-территориального разделения земель на округа, волости и аулы. Были основаны окружные города. Это законодательное установление имело следствием формирование нового чиновничьего аппарата власти. На смену родовому принципу управления пришло администрирование.

Каналом рекрутирования в класс чиновников стала природная аристократия (ханы, султаны) и ее главная опора – бии. Первые чиновники оказались в двойственном положении: с одной стороны, они отвергали новое искусственное деление, оставаясь родоправителями на местах; с другой – отождествляли с ним свою власть, поскольку вместе со служебной карьерой они получали новые источники «кормления». Интересы выгоды взяли верх.

С процессом обюрокрачивания родовой власти в казахском обществе происходила смена форм отношений личной зависимости. На смену узам кровного родства приходил клиентелизм. Он утверждался первоначально как особый род связи царской администрации, выступавшей в роли патрона, и нового управленческого класса – клиентелы для оказания взаимной поддержки и обмена услугами. Вместо ассиметрии «ак-суйек» и «кара-суйек» пришла ассиметрия «патрон-клиент».

Эволюция чиновничьего класса

Новый чиновничий класс состоял из султанов – правителей, старших султанов, дистаночных начальников, волостных управителей и аульных старшин. Наряду с денежными пособиями, наградами, званиями, получаемыми от царского правительства, чиновники обогащались за счет налоговых поступлений. Новым источником богатства для представителей чиновничьего класса становились налоговые сборы, которые производились в денежной форме: зекет и согым. По информации С.Е. Толыбекова, в Букеевской орде сумма зекета составляла в среднем 82 тыс. рублей, сумма согыма – 40 тыс. рублей.

Причина, по которой природная аристократия на первых порах занимала высшие должностные посты в новом административном аппарате, была банальной. Институт патроната России в казахском государстве мог сложиться только в опоре на признанную в обществе авторитетную власть. Авторитет казахских родоправителей находился вне конкуренции.

Клиентелизм открывал сравнительно легкий доступ к накоплению богатства представителям чиновничьего класса, пользовавшегося с выгодой для себя протекторатом царского правительства, а также членам наиболее зажиточных казахский семей, состоявших в родственных связях с влиятельными должностными лицами.

С введением частной собственности на землю в новый класс крупных земельных собственников рекрутировались в основном влиятельные чины административного аппарата, богатые скотовладельцы. В списке имен земельных собственников, по данным стастики 1-ой половины 19 в., значатся ханы, султаны, старшины, а также зажиточная часть их родственного окружения. Эта же тенденция отмечается в статистических данных 2-й половины 19 в. : крупными земельными собственниками являлись полковник русской службы, султан Еликей Касымов, волостной управитель Таупской волости Иргизского уезда Сатбай, волостной управитель Кенжегаринской волости этого же уезда Самырат Алманов и др.

Следствием модернизации системы управления был растущий спрос на чиновников для заполнения постов, которые создавались в административной и экономической сферах. Новая система управления требовала упразднения прежнего института ханской власти. В начале 19 в. он был ликвидирован законодательным путем царским правительством. Законодательная отмена института ханской власти стала возможной благодаря объективным процессам, происходившим в казахском обществе и подточившим в конце концов устои ханской власти.

Во-первых, батырство как политический институт, цементировавший «должностную харизму» правителей «ак-суйек», становясь нефункциональным в мирное время, шел к своему вырождению и практически исчез. Вместе с ним уходили в тень авторитет и практическая значимость ханской власти, основной функцией которой была военно-оборонительная.

Во-вторых, ханская власть, оказавшись проводником царской политики, сама себя исчерпала. Способствуя укреплению влияния царского правительства, она оказалась в промежуточном положении посредника между ним и населением. Назначение на должность стало осуществляться в соответствии с установленными царским правительством правилами. Это ограничивало власть и ослабляло позиции природной аристократии.

В-третьих, с развитием внешней торговли, появлением рынка, товарно-денежных отношений, частной собственности на землю набирала рост восходящая мобильность выходцев из обеспеченных слоев казахского общества. Используя свое материальное положение и связи представители среднеобеспеченных слоев стали вкладывать деньги в образование детей для того, чтобы обеспечить им служебную карьеру.

Ликвидация ханской власти формально вела к отмене привилегированного положения торе – потомков чингизидов и отодвигала на задний план интересы биев – прежней опоры ханской власти. С отлучением от управления султанов – правителей (ханов) и старших султанов перед среднеобеспеченными категориями населения открылись возможности для службы в административном аппарате.

Численный рост чиновничьего класса

С середины 19 в. природная аристократия и новая аристократия из среды разбогатевшего плебса составили «костяк» административной службы, разделив между собой привилегии и преимущества нового положения. Однако, и внутри чиновничьего класса доступ в «высшие круги» определялся размером скота и землевладения.

Стремление к занятию должностей росло вместе с ростом богатства. Казахский капитал вел себя не как производительное предпринимательство, а как «политическое лобби», добившееся массированного перераспределения национального дохода в свою пользу.

Административно- управленческий аппарат разбухал. К властной вертикали добавились новые звенья административной цепи – «аткаминеры». Это: волостные управители, судьи, переводчики, пятидесятники, аульные старшины, служители религиозного культа и др. «Аткаминер» - это скандально известный герой «первоначального накопления капитала». Образ чиновника и его наиболее яркие характеристики отражены в народном фольклоре, изобилующем такими определениями, как «даукестер» (скандалисты), «палекорлар» (интриганы), «жалакорлар» (клеветники), «паракорлар» (взяточники), «пысыктар мен кулар» (ловкачи и хитрецы) и.т.д.. «Аткаминеры» -это люди конъюктуры, усердствовавшие в сфере посредничества и перераспределительства, обладатели короткой мотивации, фанатики авантюрного предпринимательства. Аткаминер не создавал капитал, он его получал в готовом виде, перераспределяя в свою пользу продукты чужого труда.

Содержание разбухшего чиновничьего аппарата, его растущие аппетиты требовали обильного питания, новых налоговых сборов. Таковыми стали кибиточная подать и земский сбор. Каждый юртовладелец должен был платить в год кибиточную подать в размере 4 рубля и земский сбор - от 1,5 до 2 рублей. Еще тяжелее для населения были чигыны. Это побор, взимавшийся с населения под видом возмещения расходов, потраченных на общественные надобности.

Позиции, занятые чиновничьим классом, давали ему мощное оружие в руки: контроль над ресурсами и доходами населения. Использование должностных мест в личных целях способствовало развитию коррупции.

Выборы

Для занятия выборных должностей волостных управителей использовались любые формы подкупа, подтасовки, компромата, лжи. Обычно претендент на должность волостного управителя затрачивал на выборах от 2 до 5 тыс. рублей. Зато потом он старался вернуть эти расходы сторицей. Система подкупов усиливала влияние богатых «жертвователей». Для организации и проведения выборной агитации из среды аткаминеров выделялась особая группа – пятидесятники. Они жили за счет различных претендентов на должность волостных управителей и биев и сделали выборы своим занятием.

Этос чиновничьего класса

Под знаком формальной «русификации» складывался специфический этос (нравы, нравственность, моральное отношение к действительности) чиновничьего класса. Он выступал как посредник – толмач, переводя язык русских указов на язык местных установлений. Это требовало от чиновников овладения русской грамотой, переоблачения в русскую униформу, переименования должностей на русский манер. Такая «русификация» составляла своеобразный «речевой корсет» казахских чиновников. Русский язык оставался инородным в этой деятельности. Он выражал иной строй мысли, иные культурные ценности и традиции. Используя чужой «аппарат мысли» казахский чиновник примитивизировал его. Поэтому он не выражал «ни высоких мыслей, ни тонких чувств» (П. Кульмас). Так возникал специфический слой людей, оторванных от местной культуры и не усвоивших никакой другой.

Таким образом, эстафету наднационального управления чингизидов принял наднациональный новоиспеченный чиновничий класс, при посредничестве которого казахский народ так и не выработал исторического сознания единства.

Впрочем, процесс формирования казахского чиновничьего класса происходил весьма противоречиво и исключает однозначную оценку. В его рядах наряду с компрадорской зарождалась и новая национальная буржуазия, и просвещенный слой казахской интеллигенции.

Прошло два века. Так ли сильно изменился этос современного чиновничьего класса? – Судить читателям.