Началась добыча на Кашагане – крупнейшем по разведенным запасам месторождении нефти в Казахстане и одном из самых больших в мире. Первая кашаганская нефть, как сообщило министерство энергетики, уже потекла на экспорт. Особых восторгов общество по этому поводу пока не испытывает. Во-первых, все ждут, сможет ли технически сверхсложный проект выйти на устойчивую добычу, ведь из-за многочисленных аварий и непредвиденных сложностей он откладывался уже неоднократно.

Во-вторых, республике важна не нефть сама по себе, а прибыль от нее. А это вопрос темный. Правительство и нацкомпания «Казмунайгаз» ничего внятного не говорят о том, будет ли добыча нефти на Кашагане рентабельной при нынешних низких ценах на нефть. Молчат и о том, когда Казахстан начнет получать свою долю прибыли. Ведь Кашаган разрабатывается на основе так называемого соглашения о разделе продукции, по которому нефть сначала пойдет на возмещение расходов иностранных инвесторов. А они, по некоторым данным, оцениваются в сумму порядка 100 миллиардов долларов.

В общем, с финансовой стороной проекта пока еще ничего не ясно. Но зато точно известна такая его сторона, как сокращение персонала, ранее занятых на подготовке объектов для Кашагана. При этом трудоустроиться им очень проблематично, поскольку сокращения идут во всей огромной отрасли так называемого нефтесервиса – всего, что связано с поставкой услуг и товаров для добывающих компаний.

После завершения работ на Кашагане других крупных проектов пока не начинается, а из-за низких цен на «черное золото» нефтяники стремятся экономить на заказах. Власть до последнего времени стремилась закрывать глаза на эту социальную проблему, но игнорировать ее дальше просто невозможно.

Недавно в правительстве провели специальное заседание на эту тему. Как сообщила министр здравоохранения и социального развития Тамара Дуйсенова, в этом году на предприятиях нефтесервиса сократили уже 1,3 тысячи человек, до конца года будут уволено еще 2,5 тысячи. В следующем году ожидается сокращение еще 1,3 тысячи рабочих мест.

При этом чиновники старательно избегают говорить «сокращение» или «увольнение». Вместо этого они используют новый дипломатичный термин «высвобождение». Дескать, проект завершился, работники высвободились. Блестящая находка! И как раньше до этого не додумались? Можно вообще всех оставшихся без работы называть свободными - красиво звучит. У нас уже есть «самозанятые», теперь появятся «свободные». И никаких безработных.

Вместо того чтобы лакировать действительность, правительству следовал бы заняться реальными мерами, поскольку массовые сокращения в нефтесервисе – это не только социальная, но и экономическая проблема.

И она заключается не просто в том, что не хватает заказов, а в том, что за столько лет в Казахстане не смогли создать сильной отечественно нефтесервисной отрасли. А ведь она дает намного больше рабочих мест, чем сама «нефтянка». И может давать сопоставимые прибыли. Только в прошлом году, по оценкам минэнерго, нефтегазовые компании закупили товаров и услуг на 1,3 триллиона тенге.

Отечественный бизнес - чужой на этом празднике жизни. Да, государство пытается «продавливать» для него заказы, вводит законодательные нормы, чтобы обязать недропользователей покупать казахстанские товары и нанимать казахстанских подрядчиков.

Но это все из-под палки, а нормальной конкурентоспособной отрасли мы построить не сумели, поскольку никто этим не занимался. Ни правительство, ни национальная компания. Всевозможные околонефтяные менеджеры не вылезают из иностранных командировок, направляются на учебу, но зато у нас не нашлось ресурсов на подготовку собственных высококвалифицированных специалистов, чтобы реализовывать проекты, подобно кашаганскому. Зависимость в сфере разведки и разработки месторождений от иностранных участников стала просто тотальной.

Мы говорим о росте национального сектора в нефтедобыче, измеряя его объемом долей в проектах. Но это полная ерунда. Говорить о национальном секторе можно лишь в том случае, когда есть собственные компетенции и технологии. позволяющие осваивать собственные ресурсы.

Маленькая Норвегия сумела создать сильнейший нефтегазовый комплекс именно за счет того, что с самого начала вкладывала в нефтесервис. Прежде всего, она обучала свои кадры, заставляла иностранных инвесторов делиться знаниями и технологиями. С добывающими компаниями заключались «соглашения доброй воли», по которым они обязались передавать норвежской стороне технологии, а также заказывать исследовательские и опытно-конструкторские работы местным компаниям. Так постепенно и была создана отрасль нефтесервиса мирового класса, которая теперь не только обслуживает норвежскую нефтянку, но и работает в других странах.

У нас не было ни госпрограмм в этой сфере, ни конкретного ответственного ведомства. Правда в том, что мы откровенно проспали нефтесервис, который вместо того, чтобы стать становым хребтом современной казахстанской экономики, превратился в вечную головную боль. За такие вещи нужно «освобождать» тех, кто рулил этими сферами в правительстве, и кто получал высокие бонусы в нацкомпаниях.

Нужно забыть про все игры с «зеленой экономикой», космической промышленностью и прочими «прибамбасами». Нужна четкая программа развития нефтесервисной отрасли, которая должна стать безусловным приоритетом экономики.