Министерство сельского хозяйства объявило о рекордном урожае. На заседании правительства замглавы аграрного ведомства Кайрат Айтуганов сообщил, что собрано 23,1 миллиона тонн зерновых, что в 1,4 раза больше, чем в прошлом году. И вообще – это один из лучших показателей за все время независимости (в преддверии 25-летия независимости модно все показатели притягивать к этой дате).

Средняя урожайность, правда, не впечатляет – 15 центнеров с гектара (в западноевропейских страх собирают по 70 центнеров, в Китае - 50, США и Канаде – порядка 30). Но по казахстанским меркам это неплохо, в прошлом году урожайность была в полтора раза ниже. У нас она зависит от погодных условий, по принципу «повезет - не повезет». Так что делать выводы о том, что нынешний хороший урожай – это итог развития аграрного сектора за годы независимости было бы, мягко говоря, большой натяжкой.

Урожай зерновых у нас ежегодно дико скачет, в зависимости от погоды, и общая позитивная динамика в нем не особо просматривается.

Тем не менее, минсельхоз делает упор на рекорды. Например, в Карагандинской области собран максимальный урожай зерновых за все время – 1 миллион тонн, в Западно-Казахстанской и Актюбинской областях небывалыми темпами выросла урожайность проса. Кроме того, хотя уборка риса, который выращивается в Кызылординской области, еще не завершилась, власти уже докладывают о рекордной за весь период независимости урожайности (52,9 центнера с гектара). Растут показатели по масличным культурам, овощам, бахчевым.

Повторимся, что вопрос причин роста урожая и урожайности весьма спорный - то ли от погоды, то ли от повышения качества возделывания. Но еще важнее понять, а почему, собственно, размер урожая так важен, почему об этом с такой гордостью докладывают чиновники?

Традиция эта повелась еще с советского времени, когда уборка урожая была темой номер один, по телевидению была даже специальная рубрика, в газетах печатались сводки с полей. В то время это было совершенно логично. Чем больше урожай, тем больше засыпано в закрома родины, тем меньше придется импортировать зерна, тратя драгоценную валюту.

Поскольку совхозы и колхозы были хозяйственно самостоятельными предприятиями лишь условно, рынка зерна как такового не существовало, то решающее значение для них имели именно производственные показатели – сколько вспахали, сколько засеяли, намолотили, сколько сдали на элеваторы.

Комбайнеры-ударники щедро награждались и ставились в пример. Во время уборочной кампании на ток (хлебоприемный пункт) направлялся весь «офисный» совхозно-колхозный персонал, на уборку картофеля бросали студентов, горожане десантировались на овощебазы. Эффективность всего этого – вопрос отдельный, но главное, что была своя логика.

В чем она сейчас? Государственных хозяйств больше нет. Сельское хозяйство – исключительно частная сфера. Это чистый бизнес, в котором важен, в первую очередь, финансовый результат. А он определяется отнюдь не одними производственными показателями. Важно не только собрать пшеницу, но и суметь ее продать по хорошей цене, добиться лучшего соотношения затрат и выручки.

Зачастую хозяйство, собрав в общей массе меньше зерна, зарабатывает намного больше, чем в тот год, когда урожай был хорошим. Ведь лучше продать тысячу тонн зерна по 200 долларов, чем две тысячи по 80 долларов. С рыночной точки зрения, валовый урожай – это вторичный показатель, по сравнению с ценами, которые определяют итоговую прибыль.

Парадокс, но правительство почему-то ежегодно рассказывает о том, сколько собрали пшеницы и проса, но никогда не распространяет отчет о том, какие финансовые результаты получило село, вышло ли оно в плюс или же осталось в минусе. Нам говорят только об урожае. Но какой прок в большом урожае, если издержки на его выращивание и уборку превысили прибыль?

Минсельхозу давно уже пора поменять критерии своих отчетов. Пресловутые «закрома родины» - давно уже не то понятие. Сейчас в зерновой сфере существует в чистом виде рынок (такого нет ни в одной другой отрасли), и урожайность - это дело самих хозяйств.

Но все дело в том, что применение старой методики оценки аграрной отрасли - по размеру урожая – чрезвычайно удобно для чиновников. Если собрали мало, то всегда можно сослаться на плохую погоду: дождь или засуху, жару или холод. Если же собрали много, то есть повод бить себя в грудь.

Ну а в том случае, если начать измерять финансовую эффективность, считая, сколько заработало село, а также сравнивать это с размером потраченных государство средств, наружу вылезут многие не очень приятные вещи. Выяснится, что за рекорды платится слишком высокая цена, и в той части агропрома, которая связана с распределением государственных средств, оно по-прежнему остается «черной дырой». Поэтому и говорят с высоких трибун у нас только о том, сколько зерна намолочено. А то, сколько «намолотили» распорядители бюджетных субсидий, остается за кадром…