Еще 60 лет назад в Советском Союзе изобрели мобильный телефон и разработали концепцию Интернета. Однако первое в мире социалистическое государство не стало развивать эти актуальные сегодня направления. США стали лидерами в информационно-коммуникационных технологиях. Но к чему ведет бурный прогресс в этой сфере?

В свое время испанский мыслитель Мануэль Кастельс высказал мнение, что советскую державу погубила неспособность приспособиться к информациональной эпохе. «У корней кризиса, который индуцировал перестройку и привел в действие национализм, лежала неспособность советского этатизма обеспечить переход к новой информациональной парадигме, параллельный процессу, который имел место в остальном мире. Почему этатизм оказался структурно неспособным провести необходимую реструктуризацию, чтобы приспособиться к информационализму?»

По какой-то причине Советский Союз отказался от развития в информациональном направлении. Возможно, это было связано с нежеланием давать обществу информационную свободу, когда контролировали вещание зарубежных радиостанций и распространение самиздатовских текстов. А возможно, что советские специалисты что-то знали и смотрели далеко вперед. И дело не только во вредоносных сайтах, хакерских атаках, кибер-шпионаже и распространении терроризма. Проблема кроется в самой логике развития американского информационализма, об ошибочности которой красноречиво говорится в американских же фильмах.

В 1957 году советский изобретатель Леонид Куприянович создал радиофон под названием ЛК-1. «Взяв такой радиофон с собою, вы берете, по существу, обычный телефонный аппарат, но без проводов. Где бы вы не находились, вас всегда можно будет разыскать по телефону, стоит только с любого городского телефона (даже с телефона-автомата) набрать известный номер вашего радиофона. У вас в кармане раздается телефонный звонок, и вы начинаете разговор. В случае необходимости вы можете прямо из трамвая, троллейбуса, автобуса набрать любой городской телефонный номер, вызвать скорую помощь, пожарную или аварийную автомашины, связаться с домом».

А в 1961 году Куприянович показал советским журналистам Ю.Рыбчинскому и Ю. Щербакову карманный мобильный телефон весом всего 70 грамм. Как писали затем корреспонденты АПН, «это последняя модель нового аппарата, подготовленная к серийному выпуску на одном из советских предприятий». «Уже сейчас многие специалисты считают новое средство связи серьезным соперником обычного телефона. Транспорт, промышленные и сельскохозяйственные предприятия, геологоразведочные партии, строительство – вот далеко не полный перечень возможных областей применения телефонной связи без проводов. Для того, чтобы обслужить радиофонией связью такой город, как Москва, потребуется всего десять автоматических телефонных радиостанций».

Но радиофон Куприяновича так и не был запущен в серийное производство. Вероятно, тогда на это существовала своя причина. Сегодня кажется понятным, что особой надобности в этом мобильном устройстве для массового потребителя в СССР просто не было. Ведь были стационарные телефоны, телефоны-автоматы, переговорные пункты, почтовая и телеграфная связь. А спустя 60 лет уже Китай начал производить очень дешевые и практичные мобильники.

Одновременно с мобильными телефонами в ящик отложили идею Интернета, благоразумно посчитав ее несвоевременной. В 1958 году советский инженер-полковник Китов в своей брошюре «Электронные вычислительные машины» представил программу автоматизации обработки информации и административного управления через всесоюзную сеть вычислительных центров.

«Вычислительные центры должны быть связаны в Единую систему автоматической информационной и вычислительной службы, которая будет обеспечивать нужды всех учреждений и организаций в необходимой научной, технической, экономической и другой информации. Наличие единой сети информационных и вычислительных машин позволит использовать результаты обработки для планирования и руководства хозяйством». Китов предлагал создать Единую государственную сеть вычислительных центров, то есть «единую автоматизированную систему управления народным хозяйством страны».

Кроме Китова идею советского Интернета активно продвигал директор киевского Института кибернетики Виктор Глушков. Но несмотря на очевидную перспективность создания сети вычислительных центров для планирования и управления народным хозяйством, от этой идеи отказались. Зато ЦРУ организовало специальный отдел для анализа советской кибернетической угрозы, в докладе которого затем говорилось о намерении Советского Союза создать «единую информационную сеть».

В октябре 1962 года в секретном меморандуме на основе докладов ЦРУ, говорилось, что «советское решение сделать ставку на кибернетику» даст Советскому Союзу «огромное преимущество». «К 1970 году СССР может иметь совершенно новую технологию производства, охватывающую целые предприятия и комплексы отраслей и управляемую замкнутым циклом обратной связи с использованием самообучающихся компьютеров. И если Америка будет продолжать игнорировать кибернетику, с нами будет покончено».

Сегодня США активно движутся в направлении кибернетической цивилизации, от которой в свое время отказался СССР. И складывается устойчивое впечатление, что отказался не просто так, а как будто подкинул вредоносную концепцию своему идеологическому врагу. Еще в октябре 1961 года в СССР опубликовали сборник статей «Кибернетику – на службу коммунизму!» Всесоюзное народное хозяйство там было представлено как «сложная кибернетическая система, включающая в себя огромное количество различных взаимосвязанных контуров управления».

Никита Хрущев также высказывался в пользу кибернетики. «В наше время, время атома, электроники и кибернетики, автоматики, поточных линий, тем более требуется четкость, идеальная слаженность и организованность всех звеньев общественной системы как в сфере материального производства, так и в области духовной жизни…  Может быть, думаете, что при коммунизме будет абсолютная свобода? Коммунизм – это стройное, организованное общество. В этом обществе производство будет организовано на основании автоматики, кибернетики, поточных линий. Если только винтик неправильно будет работать, то вся установка остановится».

Парадокс заключается в том, что сегодня США активно осуществляют на практике кибернетические идеи советских коммунистов 60-х годов прошлого столетия. То есть создание замкнутого контура коммунистического общества, тотального электронного рабства на базе Интернета. Дело не ограничивается всеобщим «мобильным рабством», электронными платежами, электронными покупками, повсеместным использованием Интернета в экономике, обществе и политике. Речь идет о создании глобального «Интернета вещей», когда все вещи и люди будут связаны в единую информационную сеть.

В американском фильме «На крючке» демонстрируется такая модель. Программа искусственного интеллекта «АРИЯ» самостоятельно принимает решение о необходимости в США государственного переворота. Она разрабатывает сценарий убийства президента и правительства, а затем начинает его реализацию. Гражданам США звонит на мобильные телефоны «автоматическая» женщина, дает указания, те их выполняют. И только активное вмешательство в финале американского патриота спасает демократию людей от диктатуры искусственного интеллекта.

В фильме «Терминатор» реализуется еще более зловещий сценарий. Компьютерная сеть «Скайнет», созданная для защиты США от ракетного нападения, принимает решение нанести уничтожающий ракетный удар по самим США. Таким образом, сама идея единого глобального разума, который будет координировать все человечество как одну систему, выглядит сомнительной. Ведь в любой момент этот глобальный разум может принять решение уничтожить все человечество разом.

Возможно, что казахстанские салафиты, которые апеллируют к опыту древних общин, имеют какую-то логику. Многие из них торговали подержанными мобильными телефонами, причем покупатели использовали их для прослушивания закачанных туда проповедей. Попытка же создать глобальный искусственный интеллект может оказаться аналогией со строительством Вавилонской башни.