Мои воспоминания об этом замечательном человеке носят глубоко личный характер. Наши семьи – семья моих родителей и семья Хасена Ибрашевича – жили практически вместе, с общими радостями, успехами и горестями. Поэтому с моего детства и до последних дней жизни он был рядом, и во многом под его влиянием я сформировался как личность. Особенно ярко врезался в мою память эпизод из очень раннего моего детства.
Я до сих пор уверен, что этот эпизод перевернул всю мою жизнь и потому я запомнил его так хорошо. В памяти моей встает то жаркое лето, где-то далеко идет страшная война, а здесь - наш страшный двор. Страшный не оттого, что он огромный и повернут в виде буквы «Г», а на самом конце, в глубине двора на пригорке расположен туалет. И не оттого, что вдоль всего двора, прямо посередине течет ручей, который вытекает из туалета. Страшен он тем человеческим муравейником, который там проживает. В этом муравейнике собрались люди не по своей воле. Их в далекую Алма-Ату забросила война. Это беженцы. Вернее, не все беженцы. Часть из них эвакуирована вместе с заводом им. Кирова из Украины. Остальные - кто откуда. Все эти люди забились по своим щелям и, казалось, с каким-то хищным вниманием смотрят на меня, маленького мальчика. Почему на меня, а не на остальных мальчишек, которые бегают во дворе? Я думал потому, что я самый слабый, кривоногий, вечно сопливый, с пальцем в носу или во рту и к тому же у меня черные волосы, черные глаза и другие признаки инородца. Во всяком случае, мальчишки относились ко мне презрительно и часто обижали. А их отношение для меня было самым главным, хотелось быть в общей стае. Было до слез обидно, что меня некому было защитить – отец на фронте, мама вечно на работе, аже старенькая, апа Хабиба всегда «тише воды, ниже травы». Да все они женщины – какая от них защита! Правда, вернулся с фронта дядя Хасен – мамин брат, но беспомощный, раненый, на костылях. Апа Хабиба постоянно с ним возилась – перевязки, лекарства и т.д.
И вот произошло чудо. Меня в очередной раз обидел Генка Куница. Не помню как. Память записала только финал – и я часто прокручиваю эту нестареющую почему-то черно-белую пленку. Лето, двор, рядом пыльная улица, грузовик, по-моему, трехтонка и вокруг этого грузовика мой дядя на костылях прыжками гонится за моим обидчиком Генкой. И никто - ни тети во дворе, ни мать Генки, эта никому не дающая спуску баба, ни мужики, выглядывающие из окон, в общем, никто не бросился на помощь дико орущему Генке. Я не помню, догнал ли дядя Генку. Вряд ли. Шустрый был пацан, наверное, сумел убежать. Но это и не важно. Главное - вдруг мир, в котором я жил, стал правильным, сбалансированным – есть добро, есть зло и добро побеждает зло. И это осталось со мной на всю жизнь. Двор вдруг перестал быть враждебным муравейником. Я стал отличать дядю Борю от тети Нади. Во дворе появились друзья. Сейчас я понимаю, что чуда в том эпизоде не было. Возвращение с фронта дяди резко изменило наш статус. Раненый фронтовик во время той войны был фигурой достойной восхищения, во всяком случае, всеобщего уважения.
Я хотел и далее написать свои воспоминания в виде серии эпизодов, характеризующих Хасена Ибрашевича, но оказалось, что, кроме этого эпизода, все мои воспоминания о моем дяде не делятся на эпизоды. Он прямо или косвенно непрерывно влиял на меня всю жизнь. Поэтому я буду говорить о нем как о человеке - о его характере, о его делах, о его достижениях, разбавляя, по возможности, примерами как его кипучая жизнь сказывалась на моей судьбе.
Во-первых, я хочу рассказать, какой был человек Хасен Ибрашевич, описать черты его характера. Это очень непросто, как и многие неординарные личности, в различных ситуациях он проявлял себя по-разному, но одно безусловно - он был бойцом как на войне, так и в мирной жизни. Это проявлялось во многом. Например, на фронте он был ранен разрывной пулей в ногу. Берцовая кость была практически раздроблена. Он в тяжелейшем состоянии, в жару, в бреду отчаянно боролся за свою ногу, не давал ее удалить. Конечно, ему повезло – оказалось, что хирург, эта русская женщина жила до войны в Алма-Ате. Она в конце концов поддалась уговорам земляка. Кое-как сложила кости, положила гипс, но предупредила, что есть риск гангрены, что рана большая и не заживет еще очень долго. Действительно, из раны много лет с сильными болями выходили осколки костей. Мы знали это, видели, как ему тяжело, но не слышали ни жалоб, ни нытья. При этом, на работу Хасен Ибрашевич ходил как настоящий боец - всегда собранный, всегда вовремя, не пропустив ни одной лекции, ни одного заседания, ни одной встречи. Никто, кроме нас, родных, не догадывался с каким трудом это ему давалось.
Еще одна, очень важная черта его характера – это целеустремленность. Я помню, как он загорелся идеей построить учебный корпус для механико-математического факультета. Это было в середине 60-ых годов прошлого столетия. В то время осуществить такой проект казалось совершенно нереально. Необходимо было «пробить» такую стройку через все инстанции, добиться сноса частных домов, с предоставлением квартир жильцам (а в домах, как правило, была прописана куча родственников и просто знакомых), найти подрядчика – строительную организацию, добиться поставки стройматериалов, работать с архитекторами, учитывая все особенности учебного процесса. Хасен Ибрашевич целеустремленно преодолел все препятствия и построил хороший 4-х этажный учебный корпус с большим актовым залом, библиотекой и удобными аудиториями. Мало того, он решил, что одного корпуса мало, необходимо, чтобы рядом был сквер, где студенты могли бы гулять в перерыве между занятиями. И он добился - снесли частные дома на углу улиц Комсомольская (сейчас Толе би) и Масанчи и там разбили сквер с деревьями и скамейками. В то время я учился и затем работал рядом на физическом факультете и часто гулял в этом сквере. Сейчас, когда я смотрю на Даурена Ибрашева, меня не покидает мысль, что Хасен Ибрашевич не покинул нас, что это он вместе со своим внуком возглавляет сложнейшую работу по строительству большого завода в Кызыл-Орде.
Отмечу еще одну черту характера Хасена Ибрашевича, его аккуратность. У него все было разложено по полкам, каждая вещь знала свое место, любой непорядок он сразу замечал и здесь же исправлял. Иногда в кругу семьи мы со смехом вспоминаем такую сцену – Хасен Ибрашевич закончил работу за столом в своем кабинете, все разложил по местам, встал, пошел к двери через весь большой кабинет, уже на выходе вдруг остановился, вернулся назад, на несколько сантиметров сдвинул стул на положенное место и спокойно вышел из кабинета. Стул стоит не так, ваза не на месте, книга не на полке – все попадало в поле зрения Хасеке и все водружалось на свое место. Но не подумайте, что он при этом был сухим педантом. Ничего подобного. Он очень любил своих друзей, любил застолье, был душой компании, очень хорошо и азартно играл в преферанс. Эти, казалось бы, противоречивые черты ярко проявлялись и на работе – лекции по математике были строго продуманы, все «разложено по полочкам», а в деканате он уже другой человек – энергичный, увлекающийся, пробивной.
Для полноты картины отмечу еще одну особенность Хасена Ибрашевича – бескомпромиссность. Он не признавал окольных путей. Хитрые ходы, интриги были чужды его натуре. Иногда это граничило с упрямством. Я помню слова известного ученого-математика, члена-корреспондента АН КазССР Е.И.Кима на вечере памяти Хасена Ибрашевича: «Он был полководец атаки, наступления. Он не умел отступать, не умел обороняться». Я иногда удивляюсь, как такой человек, как Хасен Ибрашевич при его целеустремленности, требовательности к себе и людям, бескомпромиссности смог так многого достичь на посту декана. Вероятно, время такое было. Для солдат, вернувшихся с войны, Родина не была абстрактным понятием. За Родину они были готовы отдать жизнь, а после войны самоотверженная работа на благо Родины стало их кровным делом. В этих условиях Хасен Ибрашевич оказался «в нужное время в нужном месте». Когда это время кончилось, когда к руководству в университете пришли люди с другой моралью, с другими целями, он не смог с этим смириться, не смог это пережить.
Приступая к рассказу о результатах деятельности Х.И.Ибрашева, сразу отмечу, что всю жизнь он проработал в Казахском Государственном Университете им. С.М.Кирова (ныне Казахский Национальный Университет им. Аль-Фараби). В советское время в Казахстане статус университета имел только один этот ВУЗ, поэтому ниже я буду называть его просто - Университет. В начале карьеры, Хасен Ибрашевич по складу ума и по способностям мог добиться успехов в двух направлениях. Первое – это преподавательская работа в сочетании с научно-исследовательской деятельностью. Второй путь связан с организаторской деятельностью, выстраиванием эффективного педагогического процесса с упором на подготовку высококвалифицированных специалистов - ученых и педагогов. Я не знаю, был ли у него выбор. Вряд ли. В то время, в условиях острого дефицита кадров, его, по-моему, никто не спрашивал. Сразу после защиты кандидатской диссертации его «бросили» на организацию учебного процесса - сначала проректором по учебно-педагогической работе, а затем деканом физико-математического факультета. Отмечу для истории, что именно Хасен Ибрашевич добился раздела этого факультета на физический и механико-математический факультеты, доказав, что физика обеспечена достаточным кадровым составом (там уже в то время работали крупные ученые – профессора Л.А.Вулис, В.Ф.Литвинов, Л.Н.Добрецов, В.В.Чердынцев и их ученики), а математику необходимо поднимать на отдельном факультете. Сам он возглавил механико-математический факультет.
Теперь о самом главном, о результатах его самоотверженного труда. При этом мои выводы – это сумма тех многочисленных впечатлений от встреч с Хасеном Ибрашевичем, от тех жарких дискуссий, которые разгорались у меня на глазах, с участием моих родителей, его друзей и коллег.
Читатель, давайте представим себя на месте Х.И.Ибрашева. Недавно закончилась долгая и кровопролитная война, все силы брошены на восстановление народного хозяйства, в стране тотальный дефицит на все, от продуктов питания до учебников. Как в таких условиях поднимать математику, которая в представлении многих была абстрактной наукой, далекой от насущных потребностей страны? Если физика после взрывов атомных бомб, запусков ракет и других успехов приобрела ореол всемогущей науки, то роль математики в этих достижениях была далеко не очевидной. Пришлось начинать с просветительской работы. Я помню, как мой отец профессор А.З.Закарин, тоже математик, постоянно твердил везде, что «математика – царица всех наук». Они, кстати, вместе с Хасеном Ибрашевичем составляли очень эффективный тандем, особенно в то время, когда мой отец был ректором Университета. Об этом я подробно писал в книге о моем отце.
Трудно описать ту многоплановую работу по развитию математики в Казахстане, которую выполнили Хасен Ибрашевич и его сподвижники. Приведу только один пример. Я не знаю где впервые возникли олимпиады по математике, не знаю кому пришла в голову великолепная мысль, что математическое олимпийское движение не менее важно (а, на мой взгляд, важнее) спортивного. Но я знаю, что эту идею сразу подхватили во многих ВУЗах страны (я имею в виду Советский Союз), в том числе и в Университете. Уже в середине 50-ых годов прошлого столетия школьники Казахстана не только побеждали в математических олимпиадах, но и могли продолжить учебу в школе победителей при механико-математическом факультете Университета. Хасен Ибрашевич сам организовал эту школу и сам с энтузиазмом вел там занятия. Не забывал мой дядя и меня: он постоянно приносил мне, еще школьнику, рукописные примеры с олимпиад по математике. Я сам не участвовал в олимпиадах, так как собирался стать физиком, но задачи решал с удовольствием. Олимпиады стали своеобразным социальным «лифтом», на котором способные ученики из средних школ поднимали свой статус и поступали в высшие учебные заведения. Следует отметить, что этот «лифт» эффективно осуществлял отбор талантов и среди казахской молодежи, выпускников аульных школ, ведь математика – это интернациональный язык с единой для всего мира грамматикой и синтаксисом. Поступив в Университет, выпускники аульных школ попадали в комфортную среду - все общие курсы высшей математики читали для них на казахском языке. При этом, в условиях дефицита кадров, на казахов – математиков ложилась двойная нагрузка: они готовили свои лекции на казахском языке, издавали по ним учебники и методические пособия и параллельно читали лекции и вели семинарские занятия. В это трудно поверить, но Хасен Ибрашевич, несмотря на сверхнагрузку, был самым активным участником этой работы. Мои сверстники - студенты казахского отделения мехмата говорили мне (я тогда был студентом физфака), что самыми точными, выверенными до мельчайших деталей были лекции моего дяди. Недаром большой двухтомный учебник по математическому анализу на казахском языке, написанный Хасеном Ибрашевичем вместе с доцентом Ш. Иркегуловым, до сих пор является одним из самых востребованных в ВУЗах республики. Ярким подтверждением этого является тот факт, что 2014 году коллегия Министерства образования и науки РК приняла Постановление о переиздании этого учебника. Его выпустили тысячным тиражом, и он здесь же разошелся по библиотекам и учебным заведениям республики. При этом некоторые ВУЗы этот учебник не получили, среди них Уральский педагогический институт (ныне - Западно-Казахстанский университет им. М.Утемисова), который заканчивал Хасен Ибрашевич. Узнав об этом, сын Хасена Ибрашевича, Махамбет решил самостоятельно переиздать двухтомник и подарить его ЗКГУ им. М.Утемисова к 100-летнему юбилею своего отца.
Подготовив «стартовую площадку», Хасен Ибрашевич приступил к решению самой главной своей задачи, созданию математической школы Казахстана - школы в самом высоком ее понимании, как научное сообщество ученых-математиков высокой квалификации, способных как открывать новые знания в этой области, так и передавать свои знания новым поколениям математиков Казахстана. С этой целью он выстроил стройную систему подготовки таких ученых, которая включала следующие этапы: (1) фильтрация наиболее способных студентов, (2) стажировка таких студентов в ведущих научных центрах Советского Союза, (3) аспирантура и докторантура в этих центрах, (4) защита кандидатских и докторских диссертаций и (5) привлечения этих уже сложившихся ученых к работе в ВУЗах и научных институтах Казахстана. Каждый из перечисленных этапов связан с кипучей деятельностью Хасена Ибрашевича. Он завязал дружеские связи с известными учеными-математиками из Москвы, Ленинграда, Новосибирска, Киева, направлял к ним лучших студентов на стажировку, в аспирантуру, докторантуру, следил за судьбой каждого студента. Все это было у нас на глазах. Мы воочию видели таких крупнейших ученых, как академики М.А.Лаврентьев, С.К.Годунов, Г.И.Марчук и многих других, слышали их серьезные и шутливые разговоры в неформальной обстановке у нас дома или в гостях у Хасена Ибрашевича.
Моя мама во время наших застолий любила вспоминать, как однажды летом к нам на дачу Хасен Ибрашевич неожиданно притащил группу новосибирских ученых. Они, любители горного туризма, шумные, усталые, голодные только что спустились с гор. Мама растерялась: «Ой, чем же я буду вас кормить?». Для казашки ситуация немыслимая – пришли гости, а она не может подать к столу бешбармак. В ответ один из гостей, по-моему, это был Сергей Константинович Годунов, говорит: «А вон там, на веранде сливочное масло. Не угостите ли нас этим маслом?». Дело в том, что у нас на даче не было холодильника, и мама клала масло в большую кастрюлю и заливала холодной водой. «Я вся покраснела от стыда. У меня в мыслях не было, что гостей можно было угощать хлебом с маслом, но пришлось. А они смеялись, с удовольствием уплетали бутерброды и шутили, что я пожалела для них такое вкусное масло» - этими словами мама заканчивала свой рассказ и все за столом смеялись и наперебой рассказывали другие истории из того прекрасного времени.
Хотелось бы квалифицированно рассказать об итогах деятельности Хасена Ибрашевича, о крупных ученых - выпускниках созданной им системы, об их успехах в различных областях математики, но у меня нет возможности, да и знаний, чтобы кропотливо собрать необходимую информацию и грамотно, в доходчивой форме изложить ее на бумаге. Укажу только, что в Казахстане сформировалась сильная школа математиков, такие ученые как У.М.Султангазин, М.Г.Перетятькин, А.И.Омаров, И.Т.Пак и многие другие достигли значительных успехов и с честью продолжили дело, начатое Хасеном Ибрашевичем Ибрашевым.
В заключение я расскажу еще об одном знаковом событии в моей жизни. На физическом факультете, который я только закончил и начал работать, пошли разговоры, что математики приобрели и начали монтаж электронной вычислительной машины (ЭВМ) Урал-2. Мне сразу стало любопытно, что это за «зверь» такой Урал-2? Сходил, посмотрел и разочаровался. Мне показалось, что эта машина – это просто огромный калькулятор, занимающий около 300 м2 подвального помещения в главном корпусе Университета. Этот «мастодонт», состоящий из 7-ти огромных ящиков в кожухах и трехметрового барабана в диаметре около полуметра, постоянно глухо ворчал, гоняя охлажденный воздух внутри ящиков. В ящиках была масса электронных вакуумных ламп, они постоянно мигали и часто перегревались, пульт машины тоже мигал сотней неоновых лампочек, а результаты расчетов выползали в виде тонкой бумажной ленты с цифрами. В общем, все гудело, мигало и трещало - негромко, но очень назойливо. Я здесь же зашел к отцу, тогда ректору Университета, застал там Хасена Ибрашевича и высказал им обоим свое недоумение по поводу калькулятора-«мастодонта». Отец посмотрел на меня очень серьезно и сказал: «Это не калькулятор, этой машине принадлежит будущее». Хасеке добавил: «Ты сейчас это не понимаешь, но со следующей недели на факультете начнутся занятия по программированию на Урале-2. Занятия будет вести Губанов. Обязательно походи на эти занятия и тебе станет ясно, какие возможности открывает эта машина». И опять в моей жизни случилось чудо. Я окунулся в новый мир, в котором все необычно и все очень рационально. Губанов (к сожалению, никак не могу вспомнить его имя, отчество) научил нас языку программирования на ЭВМ Урал-2. Я и сейчас помню всю систему команд: 21 – условный переход, 22 – безусловный переход и т.д. По сути Урал-2 представлял собой очень большой, очень слабый, очень капризный компьютер, причем персональный, т.к. работать на нем можно было только по очереди. Очень скоро вокруг Урала-2 собралась группа энтузиастов - преподавателей, студентов, научных сотрудников. Все решали свои задачи, а преподаватели быстро наладили учебный процесс. Так начиналась информатика в Казахстане. Я на Урале-2 численно изучал закономерности ламинарного горения в газовом факеле и по этим материалам защитил кандидатскую диссертацию. С тех пор в мою жизнь вошла вычислительная техника, а с ней и вычислительная математика, и математическое моделирование, и геоинформатика, и информационные системы.
Только теперь, по прошествии многих лет, стало ясно какое огромное наследство оставило нам поколение наших отцов, построив эффективную систему высшего образования и науки. Они положили начало тому времени, когда математика проникла во все сферы нашей жизни в виде компьютеров, математических моделей, информационных систем, интернета. В первых рядах пионеров прогресса стоял профессор Хасен Ибрашевич ИБРАШЕВ!
