Ровно два года назад в Казахстане прошла масштабная перетряска исполнительной власти. Это было объявлено не обычным изменением структуры, а реформой, призванной сделать правительство компактным, а госорганы - более ответственными и самостоятельными. Что из этого получилось?
Начнем со структуры. Число министерство с 17 тогда сократилось до 12, комитетов – с 54 до 30, было упразднено 9 агентств. «Прополка» получилось серьезная. Но есть такой закон Паркинсона: «Все бюрократические структуры имеют свойство разрастаться вне зависимости от того, что с ними делают - делят или объединяют». И этот закон взял свое. За прошедшее время в Казахстане успели создать два дополнительных министерства: во-первых, по делам государственной службы, во-вторых, информации и коммуникаций.
При этом в составе министерства по делам госслужбы появилось национальное бюро по противодействию коррупции – фактически, министерство в министерстве. А в структуре мининформации создано два комитета. Кроме того, прорабатывается создание Национального бюро по делам миграции в структуре МВД. Таким образом, структура правительства постепенно разрастается, приближаясь к дореформенной. То, что она восстановится, - лишь дело времени.
Таким образом, правительство не стало более компактным, структура госорганов по-прежнему раздута, всевозможных руководителей и координаторов все так же больше, чем исполнителей.
Кроме того, реформа в августе 2014-го проводилась для того, чтобы усилить роль министерств и акиматов. Можно ли сказать, что министры и акимы стали брать на себя больше ответственности? Увы, происходит совсем обратное. Да, многие из руководителей центральных и местных органов власти стали больше «пиариться». Но когда дело доходит до реальных проблем, они тут же прячутся по углам, не решаясь ни действовать, ни даже высказывать позицию. Это было хорошо видно и по ситуации с курсом тенге, и по земельному скандалу.
Руководители из исполнительной власти так и не научились толком объяснять людям политику своих ведомств. В их работе нет ни последовательности, ни преемственности. Поменялся министр – тут же меняется курируемая им отраслевая программа, провозглашаются новые цели и приоритеты. Иными словами, эффективное управление, не зависящее от политической конъюнктуры, отладить так и не удалось.
Наконец, реорганизация правительства должна была завершить реформу государственной службы. Про нее было сказано много красивых слов, главное из которых – меритократия. То бишь госслужащие должны продвигаться по карьерной лестнице исключительно по своим деловым качествам и заслугам.
Однако сейчас уже всем очевидно, что никаких изменений в сути госслужбы не произошло. Новое министерство по делам государственной службы с гордостью докладывает о результатах. Например, о том, что в этом году половина всех вакансий в госорганах была занята действующими госслужащими, что снизилась их сменяемость. Однако чем здесь гордиться, решительно непонятно. Ведь получается, что госслужба становится закрытой кастой, и чиновники циркулируют между ведомствами, не допуская проникновение в них «чужих».
Так что такая «реформа» - это не предмет для гордости, а очень серьезная стратегическая ошибка. Ее последствия выявятся через несколько лет, когда система госслужбы, лишенная притока «свежей крови», окончательно закостенеет.
Создание корпуса «А» вообще сейчас оказалось «чемоданом» без ручки. И вроде как упразднять эту категорию чиновников не хочется: все же в ней состоят и акимы, и председатели комитетов. Но и смысла в ее дальнейшем существовании нет, поскольку она лишь невероятно усложняет процедур отбора и назначения кадров.
В целом мы видим, что казахстанская система госслужбы невероятно архаична. В развитых странах работа с персоналом в госорганах сближается с принципами частного сектора. Там делается акцент на деловые качества, мобильность, квалификацию. У нас, напротив, идет процесс бюрократизации. Стаж работы в госслужбе (пусть даже человек просто протирал штаны) гораздо важнее его умений. Экономическими процессами, привлечением инвестиций и регулированием бизнеса у нас управляют люди, которые не выходили за стены кабинетов госорганов и госкомпаний, не сталкиваясь ни с «живыми» инвестициями, ни с реальным производством.
Поэтому можно подвести итог, что два года мы, по сути, потеряли. Нам требуется новая реформа государственного управления. Но для этого не нужно упразднять или создавать министерства и комитеты или менять названия должностей. Все это бутафория, которая совершенно бесполезна, пока мы не придем к четкой и понятной ответственности руководителей и ведомств за результат работы.
Сейчас отраслевой министр, по сути, не отвечает за свою отрасль. Для него главное – вовремя отчитываться о всевозможных формальных показателях и бумажных поручениях. Как только он станет головой отвечать за реальное состояние дел, появится стимул принимать на работу и продвигать нормальные кадры вместо кучи блатных бездельников. Без этого все разговоры о меритократии и компактном правительстве неуместны.
