В последнее время в казахстанском обществе и особенно в информационном пространстве с новой силой разгорелись споры об эффективности стипендиальной программы президента Казахстана «Болашак». С чем связано столь явное стремление активизировать обсуждение данной темы? Обозреватель Информационно-аналитического центра (http://ia-centr.ru) Жанар ТУЛИНДИНОВА попыталась выяснить реальные причины этого процесса.

Информационные атаки на программу «Болашак» – это внешние проявления конкурентной борьбы внутри элиты между ее консервативной частью и болашаковцами за место в политическом истеблишменте. Болашаковцы в последние годы сильно потеснили представителей старой гвардии, заняв ключевые посты в системе исполнительной власти.

Вместе с тем в Казахстане не прекращаются дискуссии по поводу программы «Болашак». Принесла ли она обществу, государству и экономике реальную отдачу? Может быть, ее значение свелось к тому, что в стране выросло поколение карьеристов? Не следует ли свернуть ее сегодня, когда приток нефтяных долларов в бюджет страны обмелел?

Молодым везде у нас дорога

Примечательно, что эти риторические вопросы вбрасываются в информационное и общественное пространство именно сегодня, когда болашаковцы все более укрепляют свои позиции в высших эшелонах власти.

Наиболее выдающиеся примеры вертикальных карьерных взлетов болашаковцев – это министр национальной экономики Куандык Бишибаев, аким Алматы Бауыржан Байбек, глава Западно-Казахстанской области Алтай Кульгинов, мэр Шымкента, крупнейшего города на юге страны, Габидолла Абдирахимов.

Конечно, это только верхушка айсберга. Сегодня в Казахстане работает 7 тыс. выпускников программы. Добрая половина и них трудится в компаниях, как частных, так и с госучастием. Четверть работает с госорганах, 20% – в национальных компаниях, благо недостатка в них в Казахстане нет.

Как-то раз вице-президент Центра международных программ, оператора программы, Асет Абдуалиев сообщил в своем twitter-аккаунте, что наибольшее число выпускников программы работает сегодня в Назарбаев Университете, Фонде национального благосостояния «Самрук-Казына», НАК «КазМунайГаз», «Казахтелекоме», «Национальных информационных технологиях» и «Назарбаев интеллектуальных школах». В общем, большая часть болашаковцев трудоустроена на теплых и хлебных местах.

Видимо, это обстоятельство и вызывает раздражение со стороны их менее везучих конкурентов за место под солнцем и требования прикрыть программу.

Дров в костер подкидывает истории, подобные той, что произошла со стипендиатом программы из Усть-Каменогорска Ержаном Еликовым, прославившимся своей протестной политической прокламацией в социальных сетях.

Как выяснилось позже, мотивом для ухода в «радикальную оппозиции» для молодого человека послужило его нежелание возвращать долг Родине: несколько лет назад он был отчислен за неуспеваемость из американского вуза и с тех пор скрывается на чужбине.

Я б в начальники пошел 

Руководитель общественного фонда «Мир Евразии», известный казахстанский политолог Эдуард Полетаев считает, что если не считать отдельных издержек программы, благотворный эффект от нее для экономики в целом и для системы госуправления, в частности, очевиден.

«Безусловно, какие-то казусы случаются, идеальных людей не бывает, тем более, что по программе учится молодежь, которая находится вдали от родителей. Всегда есть соблазн где-то остаться, не возвращать долг государству, но такие случаи носят единичный характер», – говорит Полетаев.

По мнению эксперта, отсутствие видимых эффектов от деятельности болашаковцев зачастую связана с тем, что большая их часть занимает непубличные должности.

«Поэтому общественности их роль не сильно заметна. Хотя именно так, работая на непубличных должностях, они набираются опыта работы и приложения полученных знаний на местных реалиях. По своему опыту общения с болашаковцами скажу, что это целеустремленные люди, которые приносят реальную пользу Казахстану. Есть, конечно, яркие примеры – тот же аким Алматы Бауыржан Байбек. У него репутация успешного руководителя, что позволило ему занять первые позиции рейтингов акимов и влиятельных чиновников. Остальные болашаковцы, полагаю, проявят себя со временем».

Эдуард Полетаев считает, что высокие котировки выпускников программы связаны во многом с проблемами казахстанского образования.

«Для молодых людей программа «Болашак» – это, прежде всего, хороший карьерный старт. Увы, постоянные реформы отечественного образования привели к тому, что сегодня диплом казахстанского вуза – это вовсе не путевка в жизнь, а обычная бумажка. А у болашаковцев все-таки есть хороший ресурс для роста – сильная репутационная составляющая программы. Стипендиатов «Болашака» берут на довольно приличные должности, потому что знают, что они получили приличное зарубежное образование», – поясняет эксперт.

Политолог Берик Абдыгалиев несколько полемизирует с этой точкой зрения, высказывая мнение, что болашаковцам на первых порах стоит поубавить амбиции.

«Как правило, болашаковцы – это талантливые ребята с большим зарядом энтузиазма. Однако это не значит, что если молодой человек получил хорошее образование за рубежом, то он уже может претендовать на руководящую должность. Когда выпускников программы навязывают госорганам чуть ли не на уровень политических должностей – это в корне неверно. Я убежден, что они должны расти постепенно и пройти весь профессиональный путь с самых низов: поработать сначала на селе, в районе, в области. Получив образование в ведущих вузах мира за счет государства, они должны применять свои знания не только в Астане, в кабинетах министерств и нацкомпаний, но и в глубинке, где у нас наблюдается нехватка квалифицированных кадров. Только пройдя эту школу, они смогут стать бесценными кадрами», – считает Абдыгалиев.

Практики против теоретиков

Политолог Талгат Мамырайымов предлагает расценивать информационную шумиху вокруг программы и споры о ее целесообразности как внешние проявления серьезной конкурентной борьбы внутри элиты за распределение политических должностей – между ее консервативной частью и молодой порослью болашаковцев:

«Негативно относятся к болашаковцам, прежде всего, их конкуренты по продвижению в госструктурах – чиновники консервативного склада, которые не владеют иностранными языками, во всяком случае на уровне, позволяющем им получить зарубежное образование. Это обстоятельство ограничивает для них поле маневра в построении карьеры. Болашаковцы опережают их по этому параметру, они имеют больше возможностей устанавливать контакты с зарубежными партнерами. Это позволяет им более успешно продвигаться по карьерной лестнице», – поясняет Мамырайымов.

Вместе с тем, политолог отмечает, что, как правило, знанием языков конкурентные преимущества болашаковцев и ограничиваются.

«Представители старой гвардии считают, что они лучше знают конкретную ситуацию в Казахстане, особенно в регионах. И они, действительно, правы, поскольку функционально, в том, что касается хозяйственных вопросов, болашаковцы не сильны. По сути, выпускники программы могут эффективно проявлять себя только на высшем уровне политического процесса, при разработке и принятии политических решений, но не там, где необходимо иметь дело с текущей работой и конкретикой», – подчеркивает Мамырайымов.

Болашаковцы сильны лишь на теоретическом уровне, да и то весьма условно, поскольку дипломы большинства из них далеки от дипломов с отличием, отмечает эксперт.

«Максимум они тянут на четверку. Стипендиаты программы, как правило, демонстрируют посредственные показатели успеваемости и их навыков явно недостаточно для реализации тех задач, которые стоят перед ними в Казахстане при разработке стратегических программ и политических решений – в министерствах, в Администрации президента и т.д.», – говорит политолог.

Ближе к делу

Помимо этого, болашаковцы вызывает негативное отношение у либеральной части общества, которое воспринимает их как беспринципных карьеристов, считает Мамырайымов:

«Напомню, что президент Нурсултан Назарбаев, запуская программу «Болашак», исходил из того, что она станет составной частью догоняющей модернизации в Казахстане, ожидая от выпускников программы, что они внесут посильный вклад в реформирование государства и экономики. В сущности, догоняющая модернизация является содержанием всех стратегических программ развития в Казахстане. Но в реальности процессы модернизации нередко подменяются ее имитацией, а болашаковцы вместо того, чтобы привнести свежее видение и влить новую кровь в систему госуправления и экономику, пристроились к процессам архаизации государственных и общественных отношений – возрождению ценностей клановости и трайбализма. Все это делается ими в рамках построения карьеры и зарабатывания капитала, который многие болашаковцы рассматривают как стартовую площадку для переезда на ПМЖ за рубеж».

Решить проблему негативного восприятия программы, по мнению Мамырайымова, можно лишь качественно ее обновив:

«В обществе уже сложилось устойчивое мнение, что навыки, компетенции и знания болашаковцев оторваны от реалий Казахстана, от ситуации в регионах и мало к ним применимы. Это лишает ценности наработки и рекомендации выпускников программы по совершенствованию экономических и политических процессов. Во многом это связано с тем, что западная методология, которую они изучают в зарубежных вузах, плохо проецируется на казахстанские условия, на нашу политическую и экономическую действительность. Думаю, что разработчикам программы нужно адаптировать ее к потребностям и реалиям Казахстана, попытаться состыковать содержание западного образования, его теоретическую базу и практическое применение знаний в Казахстане».

Болашаковцы ли это будут или не болашаковцы, но в конечном итоге старой гвардии придется передать бразды правления тем, кто придет после них, — молодым, образованным и не цепляющимся за прошлое. Именно они будут определять, каким путем пойдет наша страна и как будут жить наши дети и внуки. А вот какими они станут государственными деятелями, зависит от нынешнего руководства страны, которые определяют государственную политику в области образования.