Суд Центрального административного округа Сеула санкционировал арест бывшего президента Южной Кореи Пак Кын Хе. Ей предъявлено обвинение по 13 пунктам. В их числе злоупотребление властью, коррупционные преступления, соучастие в разглашении государственных секретов. За все это по местным законам ей грозит до 10 лет тюрьмы. Но в чем же на самом деле виновата Пак Кын Хе? Это тайна, покрытая мраком. Ответ на эту загадку попытался найти автор сетевого издания «Expert Online» (http://expert.ru) Геннадий ПЕТРОВ.
В прошлую пятницу Пак Кын Хе была доставлена в центр предварительного заключения. Там ей предстоит пробыть срок до 20 суток. А после этого опального политического лидера ждет суд, который наверняка не будет к ней снисходителен. Ведь максимально сурового приговора для Пак Кын Хе жаждут, без преувеличения, большинство южно-корейских избирателей.
Огромные даже для этой политизированной страны демонстрации, критика справа и слева, обличительные статьи, появляющиеся на страницах даже проправительственной прессы – такого здешняя политика не знала уже пожалуй двадцать лет, с начала девяностых, когда на скамье подсудимых оказались два сменивших в восьмидесятых годах друг друга президента, Чон Ду Хван и его преемник Ро Дэ У. Их крови (тогда – без кавычек) тоже жаждала вся страна.
Но это, по крайней мере, было объяснимо. Два последних военных правителя страны являлись символами проклятого прошлого, периода военных диктатур, от которого новая демократическая Южная Корея решительно отказывалась. Наконец, у Чон Ду Хвана и Ро Дэ У была кровь на руках. Оба несли ответственность за одну из самых мрачных страниц в истории Южной Кореи – кровавое подавление протестов в Кванджу в 1980 году, когда военными были убиты сотни человек. Отсюда суровый приговор: смертная казнь для Чон Ду Хвана и 22 года тюрьмы для Ро Дэ У.
За Пак Кын Хе же кровавых преступлений не водится, если, разумеется, руководствоваться принципом товарища Сталина «сын (в данном случае, дочь) за отца не отвечает». Ее отец – знаковая и противоречивая фигура для Южной Кореи, генерал Пак Чжон Хи, правивший страной в шестидесятых-семидесятых.
Именно ему принадлежит авторство корейского «экономического чуда». Получив страну с одним из самых низких в Азии уровней ВВП, он превратил ее преуспевающую экспортно-ориентированную державу, «экономического тигра», сумевшего за каких-то двадцать лет совершить громадный скачок во всех сферах – от образования до уровня жизни.
Правда, и цена, которую заплатило общество за этот, весьма редко встречающийся в истории успех оказалась высокой. Большую часть правления Пак Чжон Хи в стране фактически была военная диктатура, по степени политических свобод мало чем отличавшаяся от Северной Кореи. Даже название господствовавшей идеологии (чучхесон) вызывает ассоциации с режимом страны-соседа с его «идеями чучхе».
Сам Пак Чжон Хи, хоть и был убежденным антикоммунистом и националистом, находил немало полезного в опыте Сталина и Мао, в том числе, в той его части, которая касалась подавления инакомыслия.
Пак Кын Хе являлась немаловажным «винтиком» в политической системе, выстроенной ее отцом. После смерти ее матери (она была убита в 1974 году в результате неудачного покушения на Пак Чжон Хи) ей пришлось сопровождать отца в зарубежных поездах. И возможно (эту версию не исключают многие историки), если бы тот не был сам убит в результате заговора в 1979 году, Пак Кын Хе стала бы со временем его преемником.
В большую южнокорейскую политику она вернулась в конце девяностых, а реально стала претендовать на президентский пост в десятых годах двадцать первого века, когда правое движение страны оказалось в кризисе и нуждалось в яркой символической фигуре. На фоне экономических неурядиц и коррупционных скандалов дочь жестокого отца корейского «экономического чуда», вдобавок отличавшегося личной скромностью и честностью, подходила как нельзя кстати. Под лозунгом очищения и обновления корейской политики ведомая Пак Кын Хе партия «Сэннури» выиграла парламентские выборы 2011 года. А потом она получила поддержку и на выборах 2012 года, став первой в истории страны женщиной-президентом.
Гром для Пак Кын Хе грянул осенью 2016 года достоянием широкой публики стали деяния окружения президента, прежде всего, ее близкой подруги Чхве Сун Силь. Шаманка, гадалка и астролог, она, как оказалось, не только имела немалое влияние на президента, которая по ее советам принимала решения, касающиеся даже внешней политики, но и облагала данью богатых бизнесменов, занималась лоббистской деятельностью, совершая порой вовсе недопустимые местной политической культурой поступки.
Дочь Чхве Сун Силь, возможно, не без помощи президента, без экзаменов поступила в престижный вуз: в Корее с ее восходящем к конфуцианской традиции культом образования и честности это прегрешение чуть ли не страшнее убийства.
Вдобавок ко всему, скандал вспыхнул в самое неудачное для Пак Кын Хе время, как раз тогда, когда она затеяла конституционную реформу, призванную увеличить срок полномочий главы государства. В глазах корейских левых президент предстала достойным наследником своего отца-диктатора. В глазах правых – напротив, осквернителем его наследия.
Все несколько месяцев, что прошли от начала скандала до импичмента Пак Кын Хе в марте этого года политическая жизнь Южной Кореи представляла собой попытки различных политических сил отмежеваться от непопулярного президента.
Желание избавиться от Пак Кын Хе было даже сильнее политической целесообразности. Партия президента поддержала ее отставку даже несмотря на отсутствие в рядах правых подходящей кандидатуры на предстоящих внеплановых президентских выборах. Хотя до скандала кандидат от партии имел, в общем, неплохие шансы на избрание.
Импичмент, арест и возможный приговор отставному президенту не может не повлиять и на внешнюю политику страны. Так, курс на жесткую политику и риторику в отношении Севера, сочетающийся с тесным сотрудничеством с Вашингтоном, с отказом от экспериментов в поиске других геополитических союзников в регионе, наверняка будет подвергнут ревизии.
Во-первых, выяснилось, что жесткость к Пхеньяну во многом объяснялась не расчетом экспертов, а влиянием скандального окружения Пак Кын Хе, которое руководствовалось отнюдь не выкладками экспертов, а зачастую совсем иррациональными мотивами.
Во-вторых, дело южно-корейского президента разворачивается на фоне беспрецедентного охлаждения отношений Сеула и Вашингтона. Воинственная риторика нового президента США Дональда Трампа в отношении Северной Кореи южанам совсем не нравится. Ведь при любом серьезном конфликте американцев с Пхеньяном крайним останется Юг: северокорейской артиллерии даже сейчас вполне под силу стереть с лица Земли Сеул.
В этих условиях велик соблазн выместить разочарование в союзнике еще и на Пак Кын Хе. Ей остается уповать только на пример из прошлого: ведь Чон Ду Хван и Ро Дэ У, вызвавшие в обществе не меньшее раздражение, чем она, в итоге отделались легким испугом. Они просидели в тюрьме несколько лет, а потом были помилованы.
Версия о том, что Пак Кын Хе стала мешать правящей элите Сеула пересмотреть политику взаимоотношений с Вашингтоном, представляется вполне правдоподобной. Как и версия о том, что Пак Кын Хе просто оказалась не той фигурой, которую некие большие люди Южной Кореи хотели бы видеть на посту главы государства.
Более того, некоторые эксперты склонны считать, что вся история с тлетворным воздействием на Пак Кын Хе так называемой шаманки Чхве Сун Силь спланирована и срежиссирована определенными группами влияния, а сама Чхве Сун Силь была в своем время специально приближена к уже бывшему президенту страны. В любом случае, цель достигнута. А вот кто целил на кресло Пак Кын Хе, покажут грядущие выборы.
