Критика в научном познании – это оценка или переосмысление теории. Нельзя отделять правовой анализ от политического. Движение страны к конституционному строю возможно только по мере укрепления гражданского общества. При отказе от идеи господства гражданского общества и человека над государственным аппаратом не может быть конституционного строя. Суверенитет, выражение парламентом воли народа и т.д. - юридические фикции. Это технология управления обществом. Обществом можно эффективно управлять с помощью мифов, автопиара, саморекламы, в которые верит население. Типичное явление для периода начала движения к конституционному строю. Это когда нормы конституционной системы оказываются формальной, номинальной, «бумажной» конституцией.
Прогресс общества связан с переходом от доконституционного строя к конституционному. Этатизм и патернализм обрекают общество на застой. Суверенитет означает власть определять политику и проводить ее через законы и другие институты. Понятие «парламент» является системообразующим в контексте государственности и демократии. Когда придет это понимание? А если недопонимаем, то тогда какую судьбу готовим нашей государственности? Современное общество, любая его сфера невозможны без парламента. Наш парламент должен стать глазами, ушами и голосом народа. Где у наших народных избранников – назначенцев критичность и острота ума, вера в слово и умение им пользоваться? Почему они не столько говорят, сколько ритуально произносят? Безусловно, необходимо повысить качество народного представительства. Без свободно и честно избранного парламента невозможно обеспечить гарантий человеческого достоинства и процветания граждан. Сенат обязан быть фокусом политического общения, ядром народного согласия, а не приятельского, лоббистского общения.
Перераспределение полномочий делается с большим опозданием, видимо с подсказки Гегеля, который писал: «Та доля государственной власти, которую приобрел для себя определенный индивид, потеряна для власти всеобщего». Уверен, что опять и опять придется обращаться к этой подсказке, но есть ли у нас резерв времени? Как говорится: қазақ асықпай жүреді. Получается, Мажилис есть, а парламентаризма –нет. Парламентаризм казахстанский не сложился как система представительства интересов, более того, сложившаяся система госуправления активно этому препятствует. Например, из-за партийного мандата становится неполноценным представительство населения в парламентских структурах. Пока политическая система у нас «недопарламентская». Парламентский контроль не рассматривается как разновидность конституционного контроля, и он зависит от политического режима. Обществу предлагаются одни имитации. Абсолютное большинство избирателей не знают своего депутата, не следят за его деятельностью, а сами депутаты не склонны считать свою работу серьезной. Казахстанская версия парламентаризма стала выражением отчуждения власти от общества, причем это отчуждение постоянно усиливаться. При электоральной коррупции в партийные списки случайный человек не попадет, а если и попадет только какой-нибудь «герасим». Полноценной парламентской элиты, людей с длинными мыслями нет. Парламентская элита – это люди, открывающие перспективы и пути их достижения, способные консолидировать других на этом пути. Это должны быть люди, освобожденные от ложных мыслей, образа мышления, знаний, которые им вбивались, от авторитаризма в мышлении. Наши депутаты не понимают, что создание эффективно, работающего закона равнозначно иному открытию в науке. Наш парламент несет политическую ответственность и за «политическую бедность» народа. В парламенте «должны быть люди, которые могут выступать на любой площадке мира. Для этого нужны люди совсем другого масштаба. Неужели не наберем по стране сто человек! Административный, «цековский» подбор - это анахронизм. Такие квазиполитики способны только зачитывать перед избирателями планы социально-экономического развития областей. От этой порочной практики давно надо было отказаться. Случайная элита не в состоянии формулировать национальные интересы. За годы независимости не смогли создать парламентскую элиту.
Слушания и расследования должны стать основными полномочиями в сфере контроля над правительством. Парламент должен сдерживать алчность и корыстный интерес исполнительной власти. Ключевую роль в сфере законодательных полномочий парламента должно играть принадлежащее ему право принимать основной финансовый закон страны – бюджет. Счетную палату подчинить Мажилису и через него обеспечить контроль за деятельностью органов госуправления. Кроме того, необходимо понимать, что между конституционным контролем и конституционным надзором существуют определенные различия. Орган, осуществляющий надзор, не может сам не отменить незаконный акт, не наказать нарушителя, не тем более давать оперативные указания по устранению обнаруженных нарушений. Контроль заключается в самом непосредственном вмешательстве контролирующих в деятельность контролируемых. Необходимо обеспечить наблюдение за процессом правореализации. Для решения сложных общественных проблем необходимо экспертное знание. Парламентарии не могут быть такими экспертами, а потому парламентский контроль должен быть в союзе с общественным мнением. У нас сверхконцентрация власти. Это упразднение парламента, ритуал массовой покорности, ликвидация многопартийности, зачистка политического и информационного поля. Это уничтожение механизма селекции политических лидеров, самого смысла выборов. Нам необходимы такие лидеры, политики, чтобы они были людьми власти, но их власть никогда не должна вытекать из занимаемой должности. Перестать играть в «А» и «Б» сидели на нефтегазовой трубе. Надо не владеть, а править государством. Парламент в Казахстане не является органом политической власти. Функции мизерные – имитация обсуждения, внесение мелких поправок и штампование решений, принятых исполнительной властью. Непрофессионализм парламента может иметь политический характер, например, попустительство, примиренческое отношение к коррупции. Главное же: крупные коррупционные сети может разрушить только парламент. А пока при таком кротком парламенте коррупция стала механизмом продажи власти на рынке властных структур. На торговле властью сколачиваются огромные состояния. Наш парламент, наверное, предлагает бороться с коррупцией в стране участковым.
Чтобы обеспечить качество власти, необходима конкуренция властей. Но конкуренция у нас какая-то искаженная, доморощенная, «нанайская»: конкурируют не правительство и парламент, а персоны, которые объединяются вокруг одного лидера в кланы, клики или группы влияния, формируют парламент, в котором все свои, а элита у нас – это те, которые сели на ресурсы (правящий класс). И «заскрипела» телега, в аппаратах сидят те, кто не достиг никаких практических результатов, а лишь способны угадать мнение начальника. Мало того, чем глупее начальство, тем оно инициативнее. Согласитесь, критерием степени эффективности является результат действия. Про наше правительство очень ярко выразился один мыслитель: государство – это институт, который пресекает любую несправедливость, кроме той которую он творит сам. Как при такой практике обеспечить равноправие власти и граждан, которые не только экономически бедные, но и политически? Как может такое общество развиваться без нефтяной капельницы, как такое государство что-то может заработать на чужих рынках? При деградации публичной политики политику делают киіздің астында, а бесконтрольное правительство в своих мероприятиях имеет в виду пользу не слабых, а сильных. Конечно, правительство должно формировать политику в интересах народа. При нашем парламенте это нереально. Суть в том, что при приватизации государства реализуется модель прусского государства как «частной собственности бюрократии». Идут во власть не управлять, а чтобы стать богатыми. При нашей конституционной модели невозможно построить более эффективную, устойчивую современную систему управления страной. Надо сказать еще и вот о чем: все надо делать, взвешивая наперед, сопоставляя различные мнения, поучительный опыт других стран, аккуратно и без популизма, например, мировой опыт показывает, что на этапе движения к конституционному строю, опасно усиление парламента, которое может внести хаос в жизни страны, даже играть реакционную роль.
Как управляют, так и живем, а власть не нуждается в понимании того, что происходит. Например, эффективная формула давно выведена: рынка должно быть, сколько возможно, а государства столько, сколько необходимо. Пока государство охраняет интересы отдельных групп. У нас как в примитивных обществах, чем меньше объем прибавочного продукта, тем сильнее проявляется роль насилия в процессе изъятия и концентрации этого продукта. Наши бизнесмены об этом прекрасно знают. Не контролируемое, безответственное чиновничество рассматривает любую социальную проблему только как техническую задачу управления, поставленную его начальством. Главное, корпоративный, частный интерес, а это немедленно исключает других участников и их понимание ситуации. Бесконтрольное чиновничество не будет принимать во внимание моральные, социальные, экономические представления и интересы кого-либо другого, кроме тех, кто стоит у власти. Проблемы не решаются, и не будут решаться. Будет имитация, поза, пиар. Будет «короткая политика», будет иметь место «политизация без политики», интересы и представления бюрократической элиты не будут выходить за рамки сегодняшнего дня. Более того, такую элиту близко нельзя допускать до целеполагания, определения стратегии развития страны – это не их задача. Масштаб не тот. К сожалению. бюрократия продолжает определять стратегию развития страны в тайне от граждан, безответственно, вне конкурентной политической среды, вне возможности публичного обсуждения. Их сознание – это сознание временщиков, а маргинальный парламент, который представляет самих себя и «своих» для бюрократии не преграда. В нашей политической системе фактически центр выработки решений – это бюрократический орган администрации президента. Внутри самой исполнительной власти – перекос в пользу неформальных теневых отношений. Как мы можем утверждать верховенство права в неконкурентном режиме? Монополия на власть как таковая не рождает формальные институты. Естественно, «технический премьер» будет абсолютно лоялен президенту. Еще раз подчеркну: бюрократия распространяет этатистскую идеологию в обществе и убеждает население доверять государству, отдать в его руки власть над собой. Как отдать власть, если у этой корпорации проблемы с стратегическим мышлением, образованием, интеллектом, компетентностью, моралью. Просто не «доезжают», а в рулевые себя навязывают, за последствия руления ответственности не несут. В стране вообще нет политических «трупов» (если солгал, то двери для такого «чудика» должны быть навсегда закрыты в политику). По мере усложнения общественной системы возрастает нагрузка на политическую составляющую, повышаются требования к ее гибкости, увеличивается цена ошибочных решений в ситуации, когда в обществе отсутствует политическая оппозиция, способная предложить разумные альтернативы. Как говорил классик: «люди, могут быть свободными, когда их правительство не свободно».
Добавлю, что при монополии на власть никакой политики не будет. Будет псевдополитика, имитация, не дорастем до политики в виде мышления. Будет нарастающий дефицит идей. При этом важно учесть, что даже самая средняя политическая система сильнее самого мощного политического лидера. Президентская ветвь власти была выведена за рамки всей системы разделения властей, было простое подчинение президенту всех звеньев государства. Что это значит? В президентскую оболочку упаковали традиционные отношения и структуры, и произошла сверхконцентрация власти. Это упразднение парламента, ликвидация многопартийности, зачистка политического и информационного поля. На современном этапе следует президентскую ветвь власти ввести в рамки всей системы разделения властей. Один человек не может реально управлять всем объемом сложнейших материй государственной практики, а когда лидер формирует сам правящую элиту, она всегда представляет собой олигархию со всеми присущими ей негативными свойствами. Политическая система страны носит не столько институциональный, сколько персоналистский характер. Казахстан в полном объеме управляется персонифицированной властью. Источником власти и носителем суверенитета в Казахстане является не народ, как записано в Конституции, а Президент. С этим авторитетным мнением трудно не согласиться. Суть идеи конституционного государства заключается в том, что в подобном государстве ни какой либо суверен, ни какая либо социальная группа, ни народ в целом не могут стать над Конституцией. Кроме того, обязательная предпосылка конституции – возникновение абстрактно–безличностной власти. Суверенитет должен отделиться от лица – носителя власти, от лица персонификатора власти.
Заявленного серьезного перераспределения власти не получается. При действующей Конституции с будущими поправками не изменится политико-правовое состояние страны. Бюрократия так и будет продолжать оглядываться на начальство, а не на народ. Эти изменения, конечно, не обеспечат базового консенсуса по вопросам социального, политико-государственного устройства в нашем обществе. При неконкурентном режиме как может утвердиться у нас верховенство права. Право так и будет задавлено циничной и продажной политикой. Укоренится существующая традиция, что закона собственно не существует, а есть только сила, присвоенная разными уровнями государственной иерархии. У нас до сих пор нет конституционно-правовых предпосылок для становления парламентаризма (партийная система, принцип разделения властей, система сдержек и противовесов). Компетенцию каждого органа надо определить так, чтобы исключить его господство над другими органами. Это одна из важных гарантий против произвола. Без права мы не сможем обеспечить порядок, прогресс и открыть путь к будущему. Политико-правовое состояние страны – это псевдоконституционализм. Запаздываем на столетия.
