Правительство Казахстана планирует выделить 2 трлн тенге (свыше 6 млрд долларов) на капитализацию Фонда проблемных кредитов. Деньги в конечном счете предназначены банкам – выкуп проблемных активов позволит оздоровить финансовый сектор. Насколько эффективна эта мера? Об этом размышляют автор Пресс-клуба «Содружество» (http://press-unity.com) Жанар ТУЛИНДИНОВА и известный казахстанский политик и экономист Петр СВОИК.

Очередная операция по спасению банков вызывает массу вопросов в казахстанском обществе – ведь и во время предыдущего кризиса 2008-2009 годов они устояли только благодаря государственной поддержке, однако устойчивости это им, по-видимому, не придало.

Экономист Петр Своик считает, что лечение, прописываемое Нацбанком отечественной финансовой системе, неэффективно в силу системной ошибки, заложенной в основу отечественного банковского сектора.

– Петр Владимирович, то, что казахстанским банкам снова понадобилась государственная помощь, свидетельствует о системном кризисе отечественной финансовой системы?

– В первую очередь необходимо констатировать то обстоятельство, что Казахстан находится в самом начале развития глубокого системного кризиса, которые знаменует исчерпание, во-первых, экспортно-сырьевой экономики, во-вторых, модели внешнего инвестирования и кредитования.

При этом правительство Казахстана, по всей видимости, не осознает того, что мы находимся в глубоком системном кризисе и дальше он будет только развиваться. Экспортно-сырьевая модель экономики не подлежит лечению.

А коль скоро те, кто пытается лечить экономику, не понимают природу болезни, то сама попытка лечения в такой ситуации чревата рисками усугубления болезни.

По главным параметрам внешнеэкономической деятельности – а она является доминирующей для этой модели, внутренняя экономика служит только приложением к внешней ориентации, – мы сегодня вернулись в 2005 год. Так, платежный баланс по своим пропорциям соответствует примерно показателям этого года.

Но если в 2005 году рост цен на сырьевые ресурсы был тем «поплавком», который тянул экономику вверх, то сегодня на экономику Казахстана навешено «грузило» – вывод из страны доходов, полученных от раннее вложенных иностранных инвестиций, и обслуживание накопленного внешнего долга Казахстана.

Это «грузило» тянет экономику республики вниз и еще больше отбрасывает нас назад – к показателям конца 90-х годов, то есть начала формирования сырьевой модели. Ситуация усугубляется еще и тем, что возобновление сырьевого роста не предвидится. По целому ряду причин. Главная из них – мы «перебрали» с внешними заимствованиями.

– Какие именно экономические показатели демонстрируют откат назад?

– Как показали итоги 2016 года, с девальвированным тенге нам удалось достичь однопроцентного роста ВВП – но, повторюсь, это в девальвированных тенге. В долларовом выражении в 2017-м мы упадем уже почти в два раза по сравнению с максимумом, который был в 2013 году.

Объем промышленного производства в 2016 году, по официальным данным, составил 98,9% по отношению к показателям 2015 года.

И самое главное – у нас наблюдается сжатие такого важному параметру, как экспорт-импорт. Экспорт по итогам 2016 года составил 77,8% по отношению к показателям 2015 года, то есть сократился на четверть, а импорт – 79,9%. Это очень серьезное сжатие параметров внешнеэкономической деятельности.

– Как эти процессы отражаются на состоянии банковского сектора?

– Есть очень значимый фактор, который объясняет все проблемы отечественной финансовой системы. Важно осознавать, что казахстанская банковская система отличается от той стандартной классической модели, которая существует в развитых странах и описана в учебниках по макроэкономике.

Как известно, эта модель состоит из двух уровней: Центральный банк выступает кредитором первой инстанции, обеспечивающим первичное фондирование банков второго уровня, а банки второго уровня распространяют кредитную эмиссию по экономике. Такая модель действует в США, Европе, Японии и других развитых экономиках.

У нас, как и в России, все устроено иначе. Мы относимся к вторичным экономикам, поскольку ни Казахстан, ни Россия не осуществляют денежно-кредитную и инвестиционную эмиссию. В последний раз Казахстан и Россия проводили ее в конце прошлого века. Эмиссия в наших экономиках осуществляется только обменным образом через Нацбанк в Казахстане и Центробанк в России, как замыкающих игроков на валютной бирже.

При этом вся обменная эмиссия, которую производят наши центральные банки, идет мимо банков второго уровня непосредственно в руки сырьевых экспортеров, которые обменивают валютную выручку, чтобы иметь возможность осуществлять экономическую деятельность внутри страны, в национальной валюте.

Таким образом, система банков второго уровня почти не затрагивает сердцевины экспортно-сырьевой экономики. Сырьевым экспортерам местные банки нужны по большому счету только для ведения текущих счетов, но никак не для инвестирования и кредитования. Кредитные и инвестиционные ресурсы они извлекают из собственной деятельности, плюс к этому средства иностранных инвесторов, которые охотно «заходят» в добывающие отрасли.

Банки второго уровня, что в Казахстане, что в России, работают только на внутреннюю экономику. От ключевого для экономики сырьевого экспорта они, по сути, отлучены. А поскольку внутренняя экономика, как отражение сырьевого экспорта, ориентируется в основном на импорт промышленных и потребительских товаров, то и банки кредитуют в основном потребление импортируемых товаров, то есть кредитуют внешнего производителя.

В Казахстане больше половины кредитов – примерно 60% – выдаются на потребительские цели: ипотека, приобретение автомобилей, бытовой техники, и даже проведение семейных торжеств.

Политическая характеристика такой модели состоит в том, что ни Казахстан, ни Россия не имеют по сути национальной монетарной системы. Центральные банки наших стран являются представителями интересов международной финансовой элиты – назовем их условно МВФ. А банки второго уровня в этой системе – это долларовые дистрибьюторы третьего-четвертого уровня. Только дистрибьюцию они производят в местной валюте.

Что происходит в такой экономике в период сжатия (выше я уже указал параметры сжатия)? Сжимается и потребление, причем опережающим темпом.

Так, по предварительным итогам 2016 года, покупательная способность населения в Казахстане упала почти на 10%. Соответственно, стагнирует и та сфера, в которой действуют БВУ, – снижается ипотека, потребительские кредиты.

Еще одна тенденция, характеризующая этот кризис, – все больше предприятий вынуждены прибегать к кредитованию для пополнения оборотных средств. Это инвестиции не в основной капитал, а попытка заделать брешь в текущих расходах.

В целом же, банковская сфера сжимается. Отсюда и внутренняя грызня – не только экономическая, но и политическая. Когда кормушка оскудевает, то понятно, что борьба за место возле нее усиливается.

– Как повлияла на казахстанскую банковскую систему девальвация 2015-2016 годов?

– Причины девальвации тенге с августа 2015 года по февраль 2016-го носили не экономический, а политический характер. По сути, она копировала аналогичные процессы в России.

Последствия этого политического акта начинают сказываться только сейчас, причем, прежде всего, на банках. Эффекта оздоровления девальвация не принесла и, в принципе, при существующей экономической модели, принести не могла.

Действительно, страны с развитым экспортом и с высокой добавленной стоимостью в экспортной продукции иногда могут «баловаться» девальвацией, понижать стоимость своей валюты, повышая конкурентоспособность своего экспорта и расширяя его.

В нашем случае, когда экономика имеют экспортно-сырьевую ориентацию, все иначе. Если внутренняя валюта дешевеет, то сырьевым экспортерам элементарно надо меньше возвращать валюты в страну. Они просто сокращают то, что можно назвать экспортом в платежном балансе. В результате сжимается вся экономика. Что, собственно говоря, и произошло в Казахстане. Этот эффект сжатия сегодня начинает сказываться на экономике, и в первую очередь на банках.

В добавок к сжатию экономики и сокращению потребления банки столкнулись с проблемой невозвратных кредитов: внутренние потребители, которые брали займы в валюте, оказались несостоятельными плательщиками.

Насколько ситуация критическая – мы с вами не можем сказать, потому что официальная статистика и отчетность банков, скорее всего, приукрашена. На самом деле все гораздо серьезнее, о чем свидетельствует решение руководства страны передать 2 трлн тенге Фонду проблемных кредитов.

6 миллиардов долларов — деньги очень даже не малые. И если руководство страны приняло решение использовать эти средства (при том, что в стране масса проблем, требующих финансовых вливаний) именно для оздоровления финансовой системы, то значит, система серьезно больна. Не случайно эксперты уже в прошлом году говорили о неотвратимом сокращении в Казахстане числа банков второго уровня, в том числе в результате объединения некоторых банков либо приостановления или даже отзыва лицензий Национальным банком, как это происходит в России. Так что есть повод задуматься, а в том ли банке мы храним свои деньги?