Войти в тридцатку развитых государств мира – это пока только риторика и желание властей. Но реально можно при нашей «динамике» и деловитости оказаться в тридцатке «недоразвитых». Безудержная игра в стратегии, провал стратегического целеполагания бесконтрольной власти, госпиар, депрофессионализация и деинтеллектуализация элиты, социальная стагнация, разрыв в поколениях, нищета, коррупция, слабость государственных институтов, духовное одичание делают страну уязвимой перед сложной, противоречивой и рискогенной реальностью. Страна потеряла время и цивилизационные характеристики.
Удастся ли потребность в реформах трансформировать в конкретные политические решения, в целостную стратегию экономических и социальных преобразований? На наше политическое развитие будет влиять: исторический опыт, межэтнические отношения, задержка в решении фундаментальных социокультурных проблем. Например, назначаем неспособных и случайных людей, готовых унижаться ради денег, не понимающих, что нужно вести себя не «перед другими», а «перед собой». И на выходе получаем неспособную и случайную страну. Полагаю, помогут неординарные решения, например, де Голль в одну ночь уволил всех судей Франции, заменив их выпускниками юрфака.
Нужно говорить прямо: государство бессмертием не обладает. Трудно не согласиться с тем, что советская система становилась потенциально нестабильной, способной при определенных условиях неожиданно обрушиться. Советский Союз застрелился и самоуничтожился в возрасте 69 лет. Или вопрос субъектности страны. Один реформатор точно выразился: «народы должны отвечать за действия тех, кого они выбирают в правители; когда это не удается, их подчиняют другие народы». Возможно исправление и совершенствование любых общественных институтов, которые мы «аулизировали», «охуторили», а «генералов большой политики» превратили в «капитанов большого бизнеса» и позволили назначенной элите стать не только «классом правящих», но и «классом собственников». Зачем им какие-то реформы для общества, они и так хорошо живут. Борьба с их стороны идет не за идеи, а за сохранение «нажитого непосильным трудом» и идеологической власти. «Брежневиада» не пошла и казахстанской истории впрок. Наша политическая элита интеллектуально мельчает, становится неспособной к осмыслению стратегических последствий принимаемых ею решений. Их любимая забава – пускать «стратегии» на утрату, в узком кругу это отметить, и начать «распил» вновь создаваемых стратегий. Они не стратеги, а поэтому не способны оперировать категориями истории и быть законодателями общественных настроений. А если страна «кончится», это означает, что они везунчики, а абсолютное большинство «лохи». Общество давно убедилось, что действующая система на обеспечение справедливости не настроена. Значит, она рассчитана на короткий жизненный цикл с примитивным населением. Правительство вдруг решило заработать деньги на чужих рынках, быть агрессивным в экспорте, но привлекательные сектора глобальной экономики с высокой нормой прибыли, можно либо создавать с нуля, либо завоевать в конкурентной борьбе. Такая невыполнимая задача, миссия для нашей «понтовой» системы не по зубам. Согласитесь, рубить ренту и проедать капитал мозгов не надо. Прав французский философ: «Труд без удовольствия также заставляет страдать, как и удовольствие без труда». Остается посочувствовать нашим толстосумам. Конечно, наши «командоры» - министры-однодневки забыли слова известного менеджера Ли Накокка: «Скорость команды равна скорости ее руководителя». У нас все так запущено: все понятия имеют другой смысл. Иногда ловишь себя на мысли, что, скорость для наших министров – это бесконечные курсы повышения профессионализма в мировых столицах якобы в интересах страны. Закономерность простая: чем чаще шоптуры и релакс группы «А», тем быстрее страна окажется в группе «Ж». Почему не повторить опыт Японии, где власть и бизнес, переведя на японский американские учебники по менеджменту, бились за технологический рывок страны, как последний самурай.
Что волнует народ? Сможем ли мы создать честное и эффективное правительство? Почему ничего не получается с реформами? Государство не занимается воспитанием политико-правовой культуры населения. Это его обязанность. Например, в ФРГ создана, и многие годы успешно действует, специальная государственная система политического воспитания, патронируемая властью, направляемая специально созданными структурами, подотчетными государству. Другая важная проблема, осознание политики, как соревнования массовых организованных групп, которое должно подталкивать периферийные слои общества к образованию собственных партий.
Мы воспроизвели полностью триаду: «жесткое государство – бюрократия – отсутствие механизмов для политического участия общества». Борются всегда две главные тенденции: демократия и бюрократия. В Казахстане бюрократия – это наше все, бюрократия возвышается над страной, причем наша бюрократия продолжает относиться к власти, как к бизнесу. Такая ситуация аномальна и самоубийственна. Вопрос, который, похоже, еще долго будет мешать развитию. Существование в традиционной парадигме – власть первична, назначает, заведует абсолютно всем, тогда как общество вторично, имеет возможности только внутреннего самоуправления без обратных каналов воздействия. Клиентелистские, клановые механизмы отправления политики оказались очень удобны властвующей элите. Конечно, регионально-клановый характер политической элиты отбрасывает страну в средневековье. Основным элементом политического процесса должно быть политическое участие, т.е. действия частных лиц, имеющие своей целью влиять на государственную политику, управление, выборы политических лидеров на всех уровнях власти. Не произошло и превращение госуправления в открытую систему, взаимодействие с гражданами и их объединениями, отзывчивыми к нуждам и запросам населения. Необходимо предоставить научным работникам и технократам право влиять на принятие государственных решений. При нашем элитарном правлении формальные институты демократии используются в недемократических целях, элита не стала основным «ретранслятором» современной политической культуры в социум.
Что имеем? Раскол между властью и обществом. Электоральная борьба совершенно не стимулирует обновление или развитие политических партий. Должно придти понимание, что, строго говоря, политическое общество – это регулярно голосующая часть избирателей, те, кто обеспечивает политической системе ее легитимность. Как на нас действует историческая инерция: советско-марксистское толкование рассматривает право как возведенную в закон волю господствующего класса. Что изменилось? До сих пор путаем закон и право. Право делаем плоским. В стране нет публичной политической конкуренции элит. Население должно отказаться от государственного патернализма. Политическая система до сих пор не заточена на экстракцию из общества профессионалов, талантов, делателей. Не смогли сгенерировать тип политического правления, основанный на конструктивном взаимодействии государства и гражданского общества. Вывод очевидный. История учит, что политическая цель, которую пытается достичь социум, вопреки государству, как и государство, вопреки социуму - недостижимо. Поздно просыпаемся: оказывается главное в любой стране – личность, человеческий капитал, трудовая этика. Чем думали, когда продавали детские сады, книжные магазины и библиотеки. Разобрали под строительство коттеджей и ресторанов, унизили учителей, педагогов. Это какое же у наших руководителей представление о стратегии, если в стране произошла архаизация, псевдоурбанизация, утратили все свои преимущества перед третьим миром. Какой теперь рывок, форсайт? Из кого, из чего высекать креатив? Оказывается для реформ в стране люди – это сегодня основное конкурентное преимущество, нужны мозги, но кто их будет готовить, и из кого? Подготовить хорошего и современного гуманитария надо 25 лет и немалые ресурсы. Учить некого и некому. Имеем декларативное по Конституции право на образование, а в жизни – это право на ошметки. Уже стало очевидным, сегодня эффективность работы с информацией и результатами процесса познания становится залогом успешного решения проблем в сфере политики. Важно помнить главное: идеи возникают в диалоге, взаимодействии, в высокой концентрации интеллекта. Дискуссия, аргументация, полемика так и не стали правилами, как интеллектуальной, так и политической игры. О какой высокой политике может идти речь?
У некоторых серьезных независимых исследователей было даже ощущение, что Казахстан относительно готовая страна для перехода к демократии, т.е. Казахстан может стать наряду с Турцией (при всех оговорках) некоторой витриной построения относительно либерального общества в мусульманской стране. Разработали даже программу «Путь в Европу». Созрело ли общество к демократии? Созревают в процессе реального движения, «научения» через выборы и политическую конкуренцию. Пугать общество нестабильностью или диктатурой – это примитивная, безответственная и эгоистическая технология самосохранения правящего класса. Шанс на политические реформы и обновление общество обязательно должно использовать. Логика действий успешных демократизаторов была: вначале радикальные политические преобразования (создание действенных институтов демократии), затем социальные реформы, обеспечивающие эффективное экономическое перераспределение и создание социальной базы поддержки демократии, и лишь после этого – глубокие структурные преобразования экономики.
Мы нарушили логику в интересах ничтожного меньшинства населения для создания политического рынка, торга между ключевыми политико-экономическими кланами, совместившими власть и собственность. Они приспособили к своим личным и корпоративным нуждам фактически приватизированное ими государство.
В Китае экономические реформы не только предшествуют, но фактически заменяют политические. Они исхитрились освоить рынок без либерализма. То, что получилось у них, не означает, что это можно повторить. Ошибка у нас обязательно должна была получиться. Результат налицо при всем политическом макияже. Грустно, но это исторический факт. Еще 25 лет история нам на раскачку не даст.
