Тревожным оказался 2016 год для Европы. Он принес не только рост террористических преступлений, но и заложил тенденции, которые, по мнению аналитиков, способны привести к расколу Евросоюза и положить начало разрушению западно-европейской культуры. Какие же итоги ушедшего года могут оказать реальное влияние на дальнейшее развитие ситуации в ЕС в наступившем году? Об этом размышляет автор информационного сайта политических комментариев «Политком.ru» (http://politcom.ru), руководитель департамента политологического анализа Центра политических технологий Александр ИВАХНИК.
2016 год начался для Европы массовыми нападениями арабов-иммигрантов на немецких женщин, встречавших новогоднюю ночь на центральной площади Кельна, а закончился кровавым терактом против жителей и гостей Берлина на рождественской ярмарке.
В течение года произошло много других терактов со стороны исламистских радикалов, наиболее масштабные – в Брюсселе и Ницце. А еще случился Brexit, наблюдался резкий рост поддержки националистов-евроскептиков во многих странах ЕС.
В целом 2016 год характеризовался для Евросоюза накоплением проблем и противоречий. 14 сентября председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, выступая в Европарламенте с речью о положении ЕС, заявил, что союз переживает «экзистенциальный кризис». Среди проявлений этого кризиса он назвал отход от солидарных действий, отсутствие общего видения по преодолению экономического застоя, миграционного кризиса и угрозы терроризма. Приходится констатировать, что сейчас речь идет уже не об углублении процесса интеграции, а о том, чтобы удержать хотя бы достигнутый уровень взаимодействия.
Казалось бы, в 2016 году миграционный поток в связи с достигнутой в марте сделкой с Турцией о возвращении беженцев с греческих островов и физическим перекрытием балканского маршрута значительно сократился по сравнению с рекордным 2015 годом. Однако от этого Европа не стала дышать спокойнее. Уличные демонстративные теракты исламистов не только не прекратились, но усилились. Причем проявилось разнообразие в технике устрашающих действий: массовые расстрелы людей и взрывы в Париже, затем взрывы в аэропорту и в метро в Брюсселе сменились сознательными наездами грузовиков на скопления людей в Ницце и в Берлине.
Выяснилось и то, что исполнителями терактов являются в одних случаях рожденные в Европе маргинализированные молодые арабы, в других – недавние мигранты из арабских стран. И тех, и других объединяет приверженность идеологии «Исламского государства» (запрещено в Казахстане — ред.), отрицающей нормы «неверного» западного мира.
Соединение старого, давно укорененного в мусульманских гетто европейских городов «горючего материала» с новым, только прибывающим с Ближнего Востока и Северной Африки, предвещает, что практика джихадистских терактов в Старом Свете будет нарастать, и требует от европейских политиков и служб безопасности самого пристального внимания. Осознание необходимости этого хоть и с опозданием, но приходит.
Показательно, что через несколько дней после теракта в Берлине 19 декабря канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила о готовности серьезно ужесточить антитеррористическое и миграционное законодательство. Впрочем, подготовка соответствующих правовых изменений началась еще до последнего теракта. Предлагаются меры по усилению надзора за потенциальными террористами. Из 549 человек, занесенных правоохранительными органами ФРГ в список особо опасных потенциальных преступников, на свободе на территории Германии находятся около 200 (совершивший теракт в Берлине тунисец Анис Амри был одним из них).
Правительство намерено увеличить персонал полиции и принять законопроект, позволяющий надевать электронные браслеты на отсидевших свой срок потенциальных исламистских террористов. Будет усилено видеонаблюдение в общественных местах с применением «умных» видеокамер, способных мгновенно узнавать потенциального террориста в лицо и считывать номер подозрительной машины.
В сфере миграционного законодательства готовится законопроект, ускоряющий процедуру депортации тех, кто не получил права на убежище, и дающий больше возможностей для заключения иностранца под стражу перед высылкой из страны, если тот представляет собой опасность. Максимально возможный срок содержания под стражей перед высылкой предлагается продлить с четырех дней до четырех недель.
Вероятно, будет реализована идея создания на границах Германии транзитных центров по приему беженцев. В таких центрах беженцы, перешедшие сухопутную границу, будут подвергаться тщательной проверке и дожидаться рассмотрения заявлений на предоставление убежища.
Глава МВД Германии Томас де Мезьер также заявил, что регулярный контроль на границах страны, временно введенный в связи с притоком беженцев, будет продлен на многие месяцы.
Совершенно очевидно, что такие же или похожие меры уже вводятся и будут вводиться в других странах Евросоюза. Вместе с тем, на уровне ЕС до сих пор ощущается недостаток тесного сотрудничества между спецслужбами разных стран-членов, не налажен постоянный обмен оперативной информацией и эффективные механизмы координации действий.
В объединенной Европе в течение 2016 года не было достигнуто согласия и в вопросе о том, как регулировать потоки миграции, что делать с теми мигрантами, которые уже сумели добраться до государств ЕС. Идеи Германии и Франции о введении обязательных квот на прием беженцев между странами ЕС с целью разгрузить Грецию и Италию, куда первоначально попадают выходцы с Ближнего Востока и Северной Африки, натолкнулись на решительное сопротивление стран Восточной Европы и Прибалтики.
Альтернативная идея о выплачивании странами, отказывающимися выполнять свои квоты, денежных сумм в пользу стран, квоты перевыполняющих, также едва ли имеет шансы на практическую реализацию. Как выяснилось, в новой Европе, возникшей на развалинах советского блока, не укоренились ценности европейской солидарности и гуманитарной поддержки беженцев из воюющих стран.
Противоречия между старым ядром Евросоюза и некоторыми недавно присоединившимися странами все более открыто проявляются и по вопросам функционирования демократических институтов. Публичной критике в ЕС подверглись авторитарные тенденции во внутренней политике Венгрии и Польши.
В сентябре министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн в интервью немецкой газете Die Welt заявил, что «те страны, которые, как Венгрия, огораживаются забором от беженцев, спасающихся от войны, и ставят под угрозу свободу прессы и независимые суды, должны быть исключены из ЕС – на время или при необходимости навсегда», это является «единственным способом сохранить единство и ценности Европейского союза». Естественно, это заявление вызвало громкий скандал внутри ЕС и гневную отповедь со стороны венгерских политиков.
Противоречия же Брюсселя с Польшей вышли на институциональный уровень. Неделю назад Еврокомиссия уже во второй раз обвинила польские власти в отходе от принципа верховенства права в связи с проведенной в стране реформой Конституционного суда, ущемляющей его независимость и полномочия. Еврокомиссия призвала правительство Польши в течение двух месяцев исправить допущенные нарушения. В противном случае Евросоюз может констатировать отступление Варшавы от «ценностей и принципов ЕС» и лишить Польшу права голоса в Европейском совете.
В ответ лидер правящей правоконсервативной партии «Право и справедливость» Ярослав Качиньский в интервью агентству Reuters заявил: «Это все сплошная комедия, ничто из происходящего в Польше не противоречит верховенству закона». Так что выяснение отношений между Брюсселем и Варшавой еще предстоит.
Прошедший 23 июня референдум о пребывании Великобритании в ЕС создал для объединенной Европы неожиданную и прежде невиданную проблему. 52% британцев проголосовали за «Брексит», но на вопрос о том, как этот «Брексит» практически осуществлять, до сих пор нет ответа. Сформированное после референдума новое правительство консервативной партии во главе с Терезой Мэй не огласило даже концепцию выхода страны из ЕС. До конца марта 2017 года Великобритания должна ввести в действие статью 50 Лиссабонского договора, которая трактует возможность выхода из сообщества, и начнутся долгие двухлетние переговоры. Эти переговоры будут поглощать массу времени и сил у брюссельской бюрократии, но еще более трудными они станут для Лондона.
С одной стороны, правительство Терезы Мэй будет пытаться сохранить для британского бизнеса доступ к единому европейскому рынку. С другой стороны, Евросоюз уже однозначно и жестко заявил, что это возможно лишь при сохранении свободы перемещения в Великобританию рабочей силы из стран-членов ЕС. А это требование, в свою очередь, противоречит ожиданиям сторонников «Брексита», для которых главным мотивом было восстановление национального контроля за миграционным потоком. Как выйти из этого замкнутого круга – неизвестно. Известно лишь, что никаких уступок от бывших партнеров Лондону не уготовано.
Изначально «Брексит», а позже победа Дональда Трампа на президентских выборах в США придали мощный импульс активности антиглобалистских, националистических сил и движений в Европе. Национал-популисты чаще всего крайне правого, а иногда левого толка в качестве одного из главных лозунгов выдвигают выход из Евросоюза или резкое расширение полномочий национальных правительств в ущерб полномочиям Брюсселя. Эти силы используют действительно широко распространенное в европейских странах недовольство экспансией брюссельской бюрократии и зачастую мелочной, избыточной регламентацией экономической и социальной сфер со стороны ЕС.
В 2017 году популисты-евроскептики рассчитывают на приход к власти в целом ряде ключевых стран сообщества. Лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен нацелена на победу на президентских выборах во Франции в апреле-мае. Голландская Партия свободы Герта Вилдерса и итальянское «Движение 5 звезд» Беппе Грилло надеются победить на парламентских выборах. На выборах в бундестаг ФРГ в сентябре партия «Альтернатива для Германии» будет пытаться оттеснить от власти канцлера Ангелу Меркель.
Если бы все эти сценарии реализовались, то Евросоюз такого развития событий в его нынешнем виде не пережил бы. Однако, думается, шансы на то, чтобы попасть во власть, имеет лишь Герт Вилдерс в Нидерландах. В Италии Демпартия экс-премьера Маттео Ренци готова будет пойти на союз с Сильвио Берлускони, чтобы не допустить к власти евроскептиков из «Движения 5 звезд». Во Франции Марин Ле Пен наверняка пройдет во второй тур выборов и там проиграет консерватору Франсуа Вийону, которого поддержат центристы и большинство левых.
В Германии опрос, проведенный уже после берлинского теракта и обнародованный 27 декабря, показал, что хотя немцы называют главной проблемой страны миграционный кризис, большинство (56%) по-прежнему считают, что Ангела Меркель лучше других политиков справится с проблемами Германии в 2017 году. Второе место по популярности (39%) занимает глава ХСС Хорст Зеехофер. На третьем месте – председатель СДПГ Зигмар Габриэль (35%) и на четвертом – другой представитель социал-демократов, экс-председатель Европарламента Мартин Шульц (32%). Лидер правопопулистской «Альтернативы для Германии» Фрауке Петри занимает последнее место по популярности среди лидеров немецких партий – ее поддерживают только 10% респондентов.
А опрос почти 15 тысяч жителей 15 государств ЕС, проведенный в конце ноября – начале декабря компанией WIN/Gallup International, выявил широкую распространенность недовольства текущим положением дел, но при этом сохранение довольно высокого уровня поддержки членства своих стран в ЕС. 89% греков, 82% французов, 79% итальянцев и 62% немцев согласились с мнением, что их страна движется в неверном направлении. В Греции 86% опрошенных сказали, что они хотели бы иметь в стране меньше мигрантов и беженцев, в Италии – 75%, в Германии – 64%.
В то же время опрос показал, что доля людей, готовых проголосовать за выход из ЕС, в среднем по 15 странам за год выросла совсем незначительно – с 33% до 36%. Соответствующая доля в Германии, Франции и Бельгии даже снизилась. Больше всего сторонников выхода из ЕС сейчас в Греции (46%) и в Финляндии (40%).
Кстати, трудности, с которыми наверняка будет встречаться Великобритания и в процессе переговоров по выходу из союза, и уже после выхода, станут для жителей других государств ЕС наглядным предупреждающим сигналом.
Сильным фактором неопределенности для Евросоюза стал приход к власти в США Дональда Трампа, который поначалу породил в европейских столицах открытое смятение. Сейчас смятение улеглось, но настороженность осталась. Это касается экономических взаимоотношений – ведь для Европы США являются основным торговым партнером, и если обещания протекционистских мер со стороны Трампа начнут реализовываться, это неизбежно ударит по европейскому экспорту.
Но главные опасения связаны с ролью США как гаранта европейской безопасности. Пока Трамп выступает ревизионистом применительно к традиционным трансатлантическим союзническим отношениям. Он обещает пересмотреть политику США в отношении НАТО, если европейские страны Альянса не возьмут на себя более тяжелое финансовое бремя. Его оценки Владимира Путина и внешней политики России в корне отличаются от общепринятых на данный момент в Евросоюзе и в НАТО.
Можно предположить, что развитие отношений ЕС с Россией, с весны 2014 года практически замороженных, в значительной степени будет зависеть от «фактора Трампа». Если новый хозяин Белого дома найдет общий язык с Кремлем и начнет сворачивать санкции в отношении России, то аналогичного движения уже через полгода можно ожидать и от Евросоюза, тем более что внутри ЕС немало сторонников восстановления нормальных экономических связей с Россией. После ухода Франсуа Олланда с поста президента Франции Ангеле Меркель в одиночку станет весьма сложно продавливать политику сохранения санкций.
В целом 2017 год будет для Евросоюза не легче, чем истекающий. Он несет немало тревог и драматических событий. Ясно, что никаких прорывов в преодолении накопившихся тяжелых проблем и противоречий ждать не приходится. Но и катастрофический сценарий дальнейшего распада представляется крайне маловероятным.
Жизнь — штука сложная и противоречивая. Особенно в наше время, когда ситуация в мире меняется буквально ежеминутно, нарушая все планы и намерения. И поэтому любые прогнозы, даже основанные на анализе объективных данных, всегда вызывают определенные сомнения, тем более если в деле замешан человеческий фактор.
Ведь пока никто не может однозначно сказать, какой будет внешняя политика нового президента США, на которого сегодня с тревогой смотрят руководители ведущих государств Евросоюза. Точно так же европейцы еще не нашли путей решения миграционной проблемы. И каким образом эти и другие требующие самого оперативного реагирования вопросы будут разрешены в 2017 году, пока не понятно.
