Согласно исследованиям PIAAC, казахстанцы в возрасте 55-65 лет опережают по своему интеллектуальному уровню 16-34-летних, хотя должно быть наоборот.
В чем причина?
На этот вопрос попыталась ответить депутат Мажилиса Парламента, до недавних пор возглавлявшая алматинский лицей №48, Ирина Смирнова. По ее словам, когда говорят о высоких показателях казахстанских школьников на международных олимпиадах или об улучшающихся показателях в международных исследованиях уровня функциональной грамотности типа PISA, то надо помнить, что в первом случае речь идет об одаренных детях, а во втором – о школьниках, которых отобрали для участия в этих тестированиях.
– Однако даже при таком отборочном подходе, в 2015 году в общих по всем странам результатах PISA, Казахстан указан не был, потому что результаты нашей страны были не просто непрезентативны, а еще хуже, – говорит она. – В отчете исследовании PISA-2015 черным по белому написано: «Национальные оценщики в Казахстане не проявили требуемую строгость при маркировке…». В результате этого закодированные оценщиками задания не соответствовали стандартам PISA, и были исключены из базы международных данных.
В переводе на обычный язык это означает, что школьникам, мягко говоря, помогали писать эти работы.
В декабре 2019 года были обнародованы итоги PISA-2018. Если сравнивать с 2009 годом, когда эти исследования у нас проводились последний раз, то по естествознанию девять лет назад было 400 баллов, в 2018 году – уже 397, по читательской грамотности в 2009 году – 390 баллов, в 2018 году – 387. И только по математике соответственно 405 и 423 балла.
Почему наблюдается такой спад? По мнению Ирины Смирновой, в первую очередь, в этом виноват элитарный подход к образованию.
– Когда нововведения могут пойти на пользу только небольшой группе школьников, это приводит к тем проблемам, которые мы сегодня имеем: из-за деления школ на элитные за счет государственных средств и обычные идет колоссальный разрыв между разными слоями общества, – считает она.
– Проблемы в образовании с одной стороны – показатель этого разрыва, а с другой – причина. Мы должны понять, что когда мы говорим об образовании, то должны иметь в виду не отдельные элитные школы, а три миллиона детей, обучающихся в обычных школах. При этом большая часть из них сельские. Но наше министерство образования и науки почему-то упорно продолжает считать, что коль нововведения хорошо зарекомендовали себя в условиях таких школ, как НИШ, РФМШ и «Дарын» для одаренных детей, а также сети школ-гимназии и лицеев с углубленным изучением предмета, то и для обычной школы они тоже подойдут. Между тем в названных школах дети имеют более высокий интеллектуальный уровень (от рождения или же как результат социального капитала, обусловленного высоким материальным статусом семьи), поэтому у них изначально стартовые позиции выше, чем у основной массы детей из обычной среднестатистической семьи.
Поэтому все нововведения, несмотря на эффективность в условиях элитных школ, в обычной школе приведут к еще большему разрыву между разными слоями общества, поскольку будут ставиться высокие требования как к учителям, так и к детям.
По словам депутата, лоббирующего интересы учительства в Парламенте, все сегодня знают, что качество массового образования в Казахстане стремительно падает.
– Особенно хорошо это известно тем, кто собрался учиться за рубежом, а наши школы в этом не помощники, – говорит бывший учитель. – А ведь совсем еще недавно, если хорошо учился там, оставалось лишь подтянуть язык страны пребывания. Поступление туда являлось своего независимым контролем качества школы. Сейчас города, а теперь уже и села переполнены репетиторскими центрами. Это стало отдельной строкой дополнительных доходов лучшей части учительства. Многие ушли из школы, чтобы заниматься только этим, оставшиеся скованы рамками, указаниями, программами и учебниками, аттестациями и тестированиями, спускаемыми из МОН.
Сегодня родители, озабоченные будущим своих детей, ведут активный поиск других форм обучения. К примеру, дистанционного.
– По моим не совсем неточным сведениям, около тысячи казахстанских школьников обучается сегодня в дистанционных школах других стран, чаще всего в российских, – сообщила Ирина Смирнова. – Самое печальное, профессиональная подготовленность и интеллектуальный уровень у 55-65-летних казахстанцев, согласно исследовании PIAAC (тестирование для взрослых от 16 до 65 лет. –Ред), выше, чем у 16-34 летних, постоянно, казалось, повышающих свой уровень на разного рода тренингах, курсах, коучингах. Хотя это нонсенс вообще-то.
Согласно общемировых показателей, ближе к 35 годам у человека идет спад интеллектуального развития. То, что у нас наоборот – еще одно доказательство того, что тот образовательный фундамент, который был заложен у поколения «отцов» в советских еще школах и ВУЗах, куда прочнее нынешнего. Во всех странах ОЭСР (организации экономического сотрудничества и развития – Ред.), куда мы стремимся, молодёжь показывает лучшие знания.
Казахстанские школы работают по тем программам, которые им предоставляет Министерство образования и науки. По другим учитель просто не имеет права, иначе у него будут проблемы. Вот поэтому и получается, что в школе он один, а за ее стенами – другой. Когда родители, отдающие порой на репетитора последние деньги, говорят про своих детей: «В школе он (она) полгода мучился с физикой, а тут за два урока все понял», то это свидетельствует о многом. Либо об изначально низком КПД спускаемых сверху образовательных программ, либо о том, что те, кто пишет их, а пишет их (а занимается этим, как всем опять же известно, Назарбаев интеллектуальная школа по заданию МОН), использует в своих стенах совсем другие методы обучения. В элитных школах, в частности, отрабатывают математические навыки по учебникам российского ученого Сканави и старым, добротным учебникам, которые были в наших общеобразовательных школах еще до обновлёнки.
Об этом говорят сами учителя РФМШ, которые тоже входят в систему Назарбаев интеллектуальных школ. Поэтому мне лично и непонятно, почему мы должны друг друга обманывать, прекрасно зная, что в элитных школах используют для обучения качественные учебники, а другие дети лишены этой возможности.
– Если мы, учителя, не заинтересуем детей в важности наших предметов, то интерес не проснется к учебе никогда! Родители должны принимать участие в жизнедеятельности школы несомненно, но им приходиться работать на нескольких работах, чтоб жить более-менее нормально. И что греха таить, мы, учителя, сейчас тоже выживаем-выкладываемся, занимаясь частным обучением (репетиторство), а основную работу выполняем спустя рукава – лишь бы день прошел! Не мы такие – жизнь такая. Простите коллеги, но ведь и мы чьи то родители…
Из откровений знакомого учителя
