КОММУНИКАЦИИ, ФОРМИРУЮЩИЕ РЕАЛЬНОСТЬ: ОТ “СОВКА” И “ИМПЕРИИ ЗЛА” К СОВРЕМЕННОСТИ. Часть вторая

Часть первая

Есть инструментарий объединения и есть инструментарий разделения. Если государственные чиновники любят первый инструментарий, то население часто пользуется и вторым. Анекдоты являются разрушителями системы, как и слова сатириков типа Жванецкого, что министр мясомолочной промышленности есть, а мяса и молока – нет.

Сатира и анекдоты и срабатывают только тогда, когда это место “удара” явно является слабым местом атакуемой системы. Она как бы демонстрирует “место отсутствия”, которое пропаганда, наоборот, вписывает в число своих достижений. Таким примером разрушающего воздействия является масса анекдотов о Брежневе, активирующих его неадекватность статусу первого лица, как и просто здорового человека.

Напомним некоторые примеры:

– Правда ли, что Брежневу собираются присвоить звание генералиссимус?

– Правда. И если он это слово сумеет еще выговорить, то ему также дадут народного артиста.

ххх

Телефонный звонок. Брежнев поднимает трубку:

– Дорогой Леонид Ильич слушает!

ххх

Брежнев смотрится в зеркало:

– Я стар… я очень стар… я суперстар…

ххх

Товарищ Брежнев!..

– К чему эти церемонии? Зовите меня просто – Ильич!

ххх

Брежнев зачитывает приветствие спортсменам на Олимпийских играх 1980 года в Москве:

– О! О! О! О! О!

Референт ему шепчет:

– Это не “о”, а олимпийские кольца! Текст – ниже!

Когда массовое сознание получает знание о “немощности”, к нему сразу придет доказательство этого, от реальности до анекдотов. Анекдот строит мир, полностью противоположный официальному. Его точность попадания в цель и краткость позволяют ему путешествовать по массовому сознания без всякой поддержки медиа.

Если мир разрушается в мозгах, то за этим с определенностью последует и разрушение мира в физической реальности. Опыт разрушения СССР это очень наглядно продемонстрировал. И это говорит одновременно о том, что СССР рухнул еще раньше – в головах.

Советский Союз больше занимался идеологией в теоретическом плане, а ее нужно было связывать с моделью мира. В противном случае идеология стала формальной и ритуальной. Учебники марксизма-ленинизма все конспектировали, сдавали экзамен, чтобы завтра забыть. Доклады первых лиц насыщались цитатами из правильных текстов, но они жили как бабочки-однодневки очень мало.

Разрушение всех старых моделей создания идентичности, моделей мира можно видеть на самых простых примерах. По советской модели “Голубой огонек”, особенно в новогоднюю ночь, и служил квази-идеологией объединения граждан. Это было время, когда люди знали и любили одних и тех же актеров, одни и те же фильмы и песни. То есть в такие минуты, как и в спортивной победе страны или первых полетов в космос, СССР жил в общем едином порыве. Это и было его реальной идеологией, а не мудрые слова в книжках. Даже Брежнев пенял своим спичрайтерам, что слишком много цитат они вставляют в его речи, а все знают, что он этих книжек не читал…

Что мы имеем сегодня? Общее и единое, что объединяло когда-то, исчезает. Например, только 12% россиян собираются смотреть тот же “новогодний огонёк” [33]: “В домах 44% россиян телевизор будет работать, однако смотреть “новогодние огоньки” намерены лишь 12% респондентов, еще 32% включат ТВ просто для фона”. Исследование показало, что женщины в большей мере, чем мужчины, хотят посмотреть “новогодние огоньки” – 13% и 10% респондентов соответственно. Тех, кто смотрит праздничные концертные программы в новогоднюю ночь, больше среди опрошенных старше 45 лет (16%)”.

Кого хотят увидеть те, кто будет смотреть? Это практически советский список: “В пятерку самых ожидаемых на новогодних огоньках звезд входят Алла Пугачева, Николай Басков, Филипп Киркоров, Светлана Лобода и Зиверт. Зрители также хотели бы увидеть по ТВ Макса Барских, Сергея Лазарева, Валерия Меладзе (он на восьмой строчке рейтинга), Егора Крида и Дмитрия Нагиева. Среди востребованных артистов Максим Галкин, София Ротару, Лев Лещенко, Полина Гагарина и Иван Ургант” [34].

Телевидение осталось для государства идеологически важным из-за новостей и политических ток-шоу, где жестко отстаивается нужная точка зрения, однако оно перестал быть основным средством развлечения, и это объясняет все, поскольку сегодня главной является не конкуренция за информацию, а конкуренция за внимание, так как информации больше, чем человек в состоянии охватить. Мы живем в новом мире, где развлекательность чаще побеждает идеологию, чем наоборот.

Государство продолжает бороться за телевизор, свидетельством чему является появление все новых и новых инициатив типа требования вернуть В. Соловьева в тренды YouTube, а блогеров сделать иноагентами. А. Колесников констатирует: “в этих законах собраны все страхи и негативные эмоции российского истеблишмента. И главный страх — перед гражданским сопротивлением белорусского типа. По сути, это подготовка к революционной ситуации — чтобы была «законная» основа для превращения России в нужный момент в белорусское СИЗО Жодино” [35].

Одновременно телевидение потихоньку сходит с арены из-за смены поколений. Оно есть для властей, но для населения его дни сочтены. Левада-центр констатирует: “Согласно исследованию, 74% респондентов узнают новости по телевизору. На втором месте – социальные сети (39%), которые обогнали интернет-СМИ (являются источником новостей для 38%). “Левада” отмечает, что все больше людей средней возрастной группы читает новости в социальных сетях. Так, за последний год среди россиян в возрасте от 25 до 39 лет число тех, кто узнает новости в соцсетях, выросло на 6%, а среди людей 50-54 лет – на 10%. “Видно, что за последний год увеличился уровень многоканальности – это показатель того, что ТВ постепенно теряет монополию на освещение событий, а для российского ТВ это ключевой параметр, чтобы оно могло выполнять свою идеологическую задачу”, – отмечает социолог Григорий Юдин” [36].

Уход в соцсети можно проследить и по косвенным признакам, например: “В каждой десятой компании случались увольнения сотрудников из-за их неподобающей интернет-активности. В каждой четвертой компании были случаи отказа кандидату в трудоустройстве из-за публикаций в социальных сетях. И если за действиями сотрудников в социальных сетях не следят в каждой второй компании, то при найме не просматривают профили соискателей в соцсетях лишь 44% организаций. С момента проведения аналогичного исследования в два раза выросло число увольнений из-за публикаций сотрудников в блогах и социальных сетях: 5% в 2011 году и 10% сегодня. И, похоже, работодатели решили, что проще отсеивать незадачливых интернет-пользователей еще на этапе подбора: если в 2011 году не просматривали профили кандидатов в соцсетях 58% представителей компаний, то сегодня — лишь 44%. Регулярные скандалы из-за компромата, найденного в соцсетях, похоже, приучают граждан быть осмотрительнее с контентом. Все больше россиян публикуют посты, лайкают и комментируют в сети, принимая во внимание возможность просмотра страниц работодателем: 37% девять лет назад и 46% — сейчас. Женщины чаще мужчин думают о возможном просмотре страниц работодателем: 50 и 42% соответственно. Трудоустроенные россияне — чуть чаще безработных: 47% против 44%” [37].

Потеряв “рупор” телевидения, массовое сознание начало жить своей жизнью, поэтому и исчезают правильные с точки зрения государства мысли в мозгах. Пропаганда – это всегда повтор, а повтор несет запоминание и узнавание. Космос, например, всегда был символом побед и одной из главных составляющих советской мифологии. И этот символ тоже уходит, например, только 7% россиян назвали свою страну мировым лидером космоса: “Молодежь до 24 лет по сравнению с респондентами старшего возраста главной космической державой реже называла Российскую Федерацию и чаще — США. Мнение о том, что космическая отрасль России развивается стабильно, молодежь высказывала чаще. Респонденты до 24 лет чаще уверены, что следует развивать международное сотрудничество в сфере космоса и проводить мероприятия, способствующие увеличению интереса населения к космической тематике” [38].

Сегодняшняя борьба за патриотическое телевидение имеет и финансовую составляющую. А. Филатов пишет: “Складывается ощущение, что причина борьбы за «свободу слова» и за права «суверенной патриотической пропаганды» – не только в унылых рейтингах Соловьева сотоварищи. Как-то невольно вспоминается цитата, приписываемая Салтыкову-Щедрину: «Если в России начинают говорить о патриотизме, знай: где-то что-то украли». Возможно, причина действительно в деньгах? Дело в том, что с 2018 года рекламный рынок Интернета в России превысил по объемам рекламный рынок телевидения. Только вообразите масштабы. В 2018 году все основные российские телеканалы заработали на рекламе 179,7 млрд рублей, а основные интернет-платформы – 203 млрд рублей. И с каждым годом доля интернета в рекламных бюджетах растет, а телевидения – падает. Так за что именно борются наши законодатели? Против цензуры или за блокировку интернета и, как следствие, возвращения рекламных бюджетов теле пропагандистам? Если последний вариант, то это что-то из серии поворота рек вспять: добиться путем неимоверных усилий можно, но смысла в этом никакого. Сейчас – время интернета, а не «зомбоящика». Как не ограничивай – всё равно прорастет” [39].

Патриотизм строится на символах. Когда они начинают исчезать, начинается эрозия и патриотизма. Советский Союз сделал некий перебор в производстве символов и патриотизма, вызвав в результате определенную идиосинкразию к ним. Но сегодняшнее состояние отсутствия достаточного количества позитивных символов резко хуже, поскольку собственная модель мира видится как в тумане. Любой внешний удар по ней может ее легко разрушить. 

Из мира вечных побед, в котором жил советский человек, появился мир серых будней. Он, конечно, более правдивый, но менее красивый. И никто не знает, в каком мире жить лучше. Мир мечты, а советский мир был именно таким, правда, не доходившим до реализации мечты, готов служить компасом. Население знало, куда оно идет.

С. Голубицкий констатирует: “Проходит, однако, время, и социальный миф изнашивается, затирается в общественном сознании, а затем начинает уже раздражать общество своей прямолинейной тупостью и неадекватностью. Наглядно представить себе эту стадию — т.н. десакрализации мифа — можно по лубочным картинкам Ложкина. Процесс десакрализации мифа реализуется в двух противоположных направлениях: идеологические структуры, обслуживающие миф, начинают выражать свои мысли на совершенно чудовищном, трупном языке; общество, не интегрированное в идеологические структуры, эту чудовищность сначала энергично высмеивает, а затем начинает разрушать. Десакрализация мифа завершается одним из двух сценариев: либо старый миф полностью замещается каким-то новым, либо общество попадает в духовный и идеологический вакуум. Последнее состояние — это чистилище, лимб, в котором общество мучительно пребывает в ожидании определенности, то есть возникновения предпосылок для адаптации нового социального мифа. Первая половина 90-х годов на руинах Советской империи явилась периодом интенсивной десакрализации большевистского тоталитарного мифа, которая, в условиях отсутствия альтернативных ментальных конструкций, завершилась для постсоветского общества трагедией духовного, нравственного и интеллектуального опустошения.  Дальше произошло нечто удивительное. Властные элиты Беларуси взялись реконструировать тоталитарный миф в девственно первозданном виде, а властные элиты РФ решились на уникальный в историческом плане эксперимент — создали симбиоз двух несвободных конструкций: тоталитарного мифа и мифа потребления” [40].

Создают единство страны как отрицательные символы (совок, империя зла), так и положительные. Оба эти ряда направляют мышление в нужном направлении. Мозг всегда нуждается в подсказках, тем более это касается массового сознания, которое больше увлекает отдых, чем работа. Символы всегда помогают, в них сконцентрировано сразу все, поэтому они задают быстроту реакции.

Но нет ничего вечного. Приход соцсетей стал менять приоритеты “любви”. То, что вчера воспринималось на ура, сегодня с трудом удерживается на плаву. Мир пришел в движение, и это отражается и на мозгах, которые иногда просто автоматически откидывают старое. Многие герои, представления, мысли, которые были важны вчера, сегодня никому не нужны. Словно в мозгах прошла смена времен года…

К. Мартынов подчеркивает: “пропаганда проигрывает сражение за российского зрителя и ведет арьергардный бой. К 2020 году даже дети знают, что в телевизоре постоянно врут, а так называемые политические шоу собираются на федеральных каналах исключительно с целью отвлечения внимания граждан. Аудитория уходит туда, где контент давно разнообразнее и честнее, а с недавних пор просто профессиональнее, чем творчество государственной пропаганды, — на YouTube. Совокупная аудитория российских видеоблогеров уже сейчас превышает число зрителей любого федерального канала, не говоря уже о пустышке RT. 87% пользователей интернета в России заходят на YouTube. При этом мы одни из мировых лидеров по проникновению сети — в этом году онлайн выходили 118 млн россиян, или 81% всех жителей страны Пропаганда ежедневно сталкивается с сотней миллионов граждан, имеющих доступ к альтернативным источникам информации и привыкшим использовать их вместо эфирных каналов. Обвал новогоднего «огонька», например, говорит не о том, что люди хотят провести праздник в тишине с семьей, но о том, что они знают, как включать другие источники видео, где «огоньков» будет десятки тысяч. Неспособность собрать телезрителей в ночь на 1 января обозначает агонию телевизионной пропаганды, какой мы ее знали. Еще с советских времен авторитет власти был построен на «доступе к кнопке»: в августе 1991 года телетрансляция прерывалась в ходе ГКЧП, в 1993 году Останкино штурмовали сторонники Верховного совета. Интернет пошатнул систему «телебашен Кремля»: их месседж остался старым, но в новые медиа укладывался плохо” [41].

Человек отличается от других живых существ тем, что он живет в мире символов. У него есть много генераторов символов, создающих и его модель мира. Это литература, искусство, медиа. Советская модель собирала их в единый кулак, удерживая тем самым и нужную модель мира. Но это возможно только в эпоху тоталитаризма, возврата которого никто не хочет. Люди хотят управления более мягкими методами, не желая возврата к прошлому.

Человек создает символизации даже там, где их нет. Например, политолог профессор В. Соловей приводит клички, которые В.Путин дал своему окружению: “Эллу Памфилову президент кличет Мылом. Нарышкин, глава внешней разведки, – Сморчок. Максима Решетникова, министра экономики, он кличет Сито. Решето, сито – здесь понятны ассоциации. Андрея Белоусова, первого заместителя председателя правительства, Путин называет Фаршмак. Откуда кличка появилась, неизвестно. Это, наверное, какая-то личная ассоциация. Пропагандиста Владимира Соловьева он (Путин) называет Генерал Воняев. Почему генерал? Потому что весной Владимиру Соловьеву было присвоено звание генерал-майора ФСБ”.  [42].

Если последнее правда, то это не будет способствовать повышению популярности у Соловьева, поскольку такое “пересечение” проектов (журналистского и спецслужбистского) недопустимо. Ведь сегодня Соловьев стоит в десятке людей, которым доверяют: Путин на первом месте, Соловьев – на десятом [43]. Дудь и Собчак стоят первыми в десятке блогеров [44]. Вот пятерка ведущих с наибольшим уровнем доверия: Малахов, Галкин, Соловьев, Ургант, Познер [45]. Все это по опросам Ромир.

Кстати, именно КГБ всегда вмешивался в чужие проекты – литературы, искусства, спорта. Вмешивается ли ФСБ сегодня? Отвечая на этот вопрос, бывший подполковник КГБ Владимир Попов и доктор исторических наук Юрий Фельштинский говорят: “Как нам представляется, все остается по-прежнему, с учетом сегодняшних реалий, разумеется. Раньше КГБ был вовлечен в спорт по идеологическим соображениям, из-за престижа страны, из-за желания контролировать людей, выезжающих за границу. Сегодня ФСБ и другие силовые ведомства вовлечены в спорт прежде всего потому, что Большой спорт — это большой бизнес и большие деньги” [46].

Изменить извне нечто достаточно сложно. Оно должно жить своей живой жизнью внутри страны. И тогда один проект может подтолкнуть к созданию другого. И в результате сама система может начать изменения.

В Британии, в своей первой речи об “империи зла”, Рейган говорил так: “Цель, которую я предлагаю, достаточно проста: усилить инфраструктуру демократии, систему свободной прессы, профсоюзы, политические партии, университеты, которые дают возможность людям избирать свой собственный путь в развитии своей культуры, согласовывать свои различия мирными способами. Это не культурный империализм; это предоставление средств для подлинного самоопределения и защиту разнообразия. Демократия уже преуспевает в странах с очень разными культурами и историческим опытом. Будет культурной ошибкой сказать, что люди предпочитают диктатуру демократии. Никто по своей воле не откажется от права голосовать, решит покупать правительственные листки вместо независимых газет, предпочтет правительственные вместо контролируемых рабочими профсоюзы, отдаст предпочтение земле в собственности государства, а не в руках тех, кто ее обрабатывает, захочет репрессий правительства на религиозные свободы, одну политическую партию вместо свободного выбора, жесткую культурную ортодоксальность вместо демократической терпимости и разнообразия” [21].  Все это более конкретно, чем в речи перед евангелистами, и легко ложится в планирование.

За этими словами, конечно, и стоял Дж Ленчовский, помощник Рейгана по национальной безопасности, упомянутый выше В. Лефевром [47 – 49]. Это можно увидеть по его последующей работе и текстам. Он также вошел в созданную рабочую группу по активным мероприятиям, направленную против советской дезинформации. Об этой группе в 2012 году вышло большое исследование на 169 стр., посвященная анализу обмана, дезинформации и стратегических коммуникаций [50]. Данная группа потребовалась, поскольку эксперты ЦРУ хотели такую группу, считая результаты работы госдепартамента более достоверными, чем свои собственные.

Здесь также отмечается: “Ленчовский нашел себе готового союзника в Марке Пальмере, который “относился к публичной дипломатии как рыба к воде”. Ленчовский усилил принятие Пальмером публичной дипломатии, включив его во встречи с Левченко [перебежчик из КГБ – Г.П.], где он услышал из первых рук о техниках советской политической войны, включая советскую кампанию по остановке модернизации договора о ракетах средней и меньшей дальности. Пальмер в свою очередь присоединился к Ленчовскому в продвижении усиленного использования общественного вещания в Европе, включая существенное увеличение бюджета на публичную дипломатию. С помощью Пальмера Ленчовский смог получить два с половиной миллиарда долларов на модернизацию Голоса Америки и Радио Свобода. Эта инициатива прошла несмотря на сопротивления нижестоящих чиновников, в конечном итоге попав к президенту Рейгану, который одобрил ее. Пальмер отправил Ленчовского в новосозданную рабочую группу по активным  мероприятиям, где он продвинул группу занять более проактивную роль в борьбе с дезинформацией” (там же).

Сам Ленчовский уже ближе к нашему времени  в своей работе по борьбе с радикальным исламизмом, рассказывает об опыте холодной войны, поскольку джихадизм тоже является идеологической проблемой, подчеркивая, что США в то время вели политико-идеологическую войну [51].  Он видит следующие элементы той войны:

• информационная война против дезинформации и пропаганды,
• делегитимизация марксистско-ленинской идеологии,
• предоставление людям альтернативы в виде свободы, демократии, справедливости и надежды на лучшую жизнь,
• создание изоляции советской империи в мировом сообществе,
• поддержка сил сопротивления в Афганистане, Никарагуа, Мозамбике и Анголе,
• поддержка сопротивления внутри страны (диссидентов, организаций по правам человека, религиозных движений,  Солидарности в Польше, движений национальной независимости внутри СССР).

Как видим, это достаточно системный подход. В другой работе Ленчовский подчеркивает, что Советский Союз использует тот же инструментарий для внутренней и для внешней аудитории [52]. Среди внутренних целей: промывание мозгов и атомизация домашней аудитории, создание поддержки для внешней политики путем создания врагов, основание централизованного авторитаризма. Он подчеркивает обязательность изучения внешнего и внутреннего общественного мнения, говоря, что это задача для культурной разведки, что нужно для международного вещания и для знания “человеческого поля битвы” вооруженными силами. Интересно и его замечание, что нежелание работать с такими параметрами конфликта и стратегического влияния лишает ключевого инструментария в гибридной войне.

При этом интересно, что Беларусь в этом плане полностью лежит в парадигме советского времени, которая в свое время не принесла успеха. Такие два примера – завышение идеологии и порождение врагов:

• повсеместное существование отделов идеологии, даже на заводах в Беларуси: “Программа идеологов планируется на месяц вперед. Некоторые пункты плана спускают на выполнение район и область. Идеология — центр предприятия. Конечно, важно, какие показатели по производству, но важнее, как по ним отчитается идеология”; и еще: “Главная задача идеолога — знать, чем кто дышит. Это — грубо говоря, но, по сути, так. Если приходили запросы из РОВД, райисполкома на того или иного рабочего, информационный отдел идеологического подразделения обязан был плотно с ними сотрудничать, например, выдать полную характеристику на человека. Притом что ведется такая совместная работа с органами, идеолог не имеет какого-то «защитного амулета» со стороны государства” [53],
• и четкое возрождение концепции врагов, например, А. Лукашенко говорит: “США — они под Варшавой центр создали, а сейчас в Киеве создали. Ладно я бы сказал, но мы с россиянами, разведки наша и российская поработали, увидели эти центры. Ни одного поляка там нет. Это только территория. Там все американцы сидят — умные, талантливые, способные люди” [54].

Правда, с точки зрения важности общественного мнения появилась сходная с вышеприведенной американской точка зрения. Вот слова председателя Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Беларуси по правам человека, национальным отношениям и СМИ Г. Давыдько: “Информационное пространство – понятие не геометрическое, это пространство мыслей и ценностей… Для всех уже очевидно, что источник власти сейчас уже далеко не народ, как записано в Конституции, а общественное мнение, формируемое определенными СМИ по конкретным заказам. И это общественное мнение – конкретная политическая сила, влияющая на судьбы мира” [55].

И на этой же встрече прозвучало мнение председателя Союза журналистов России В. Соловьева: “В мире происходят мощнейшие информационные войны. Работают суперспециалисты, в том числе по нейро-лингвистическому программированию. Даже профессиональные журналисты не всегда могут отфильтровать поток информации, идущий на нас с разными целями…Сегодня на примере Беларуси мы впервые в истории наблюдаем, как телеграмм-каналы, созданные вне страны, пытаются направлять людей на улицах и разъясняют им, как нужно бороться с властью в стране. Это феномен, который надо тщательно изучать” (там же).

Кстати, опыт информационной борьбы, переданный перебежчиком С. Левченко на Запад, изучается по сегодняшний день, поскольку использование дезинформации резко поднялось наверх: и по количеству, и по качеству [56 – 60].

В основе контр-действий лежит борьба с чужой информацией даже на уровне массового сознания. Тем более в условиях пандемии мир попал в еще более активно-агрессивную среду, где информация стала “весить” больше. Модель мира рушится, роль информации, которая может ее заменить, растет.

С. Гриняев говорит, что “пандемия коронавируса привела к атомизации общества, когда человек остается наедине с потоком информации и своими мыслями, которые этот поток вызывает. В условиях изоляции от привычного коллектива, такой человек особенно подвержен пропаганде. Если он имеет доступ к управлению системами безопасности на производстве, транспорте, в других критических инфраструктурах, он может использовать этот доступ в преступных целях.Избежать этого, как считает эксперт, можно за счет подготовки специалистов в области информационно-психологической безопасности, то есть контрпропаганды” [61];

И. Ашманов в борьбе с чужой информацией хочет вернуться практически к советскому методу максимального порождения позитивной информации: “создание вытесняющей критической массы позитивного контента. Для этого нужна идеология (запрещена), единый учебник истории, единое представление о том, что школа должна воспитывать (запрещено), а не только учить, что образование – это не услуга. Для всего этого нужна политическая воля, чтобы повернуть все в сторону контрпропаганды и пропаганды здорового образа мышления. К сожалению, этих условий сейчас нет − государственные чиновники боятся прослыть противниками демократии” (там же).

Дополнительно к этому активизировалась борьба с чужими религиозными течениями, что вообще читается как вести с фронта. Следственный Комитет задерживает организаторов и участников движения: “Конспиративные сборы проходили в одной из квартир, расположенной на улице Челюскинской, где последователи изучали религиозную литературу и сведения, содержащиеся в иных источниках информации, пропагандирующих учение “Свидетелей Иеговы”, и осуществляли другие действия, характерные для данного объединения” [62].

На наших глазах возникло два связанных инструментария по управления мозгами – фейки и когнитивный хакинг. Они связаны, поскольку опираются на уязвимости человеческого разума. Собственно говоря, теперь в условиях переизбытка информации бизнес и политика тоже должны учитывать не только создания информации, но и процессы ее распространения в условиях отсутствия внимания.

По поводу когнитивного взлома исследователи говорят: “Ключом к успехам этих когнитивных хаков была беспрецедентная скорость и степень распространения дезинформации. Другим ключевым элементом успеха этих двух действий была правильная оценка когнитивной уязвимости их предполагаемой аудитории – предпосылка, согласно которой аудитория уже предрасположена к принятию решения, поскольку под воздействие попадают существующие опасения или тревоги” [63].

Возникло новое определение фейковой информации, которое, как получается, акцентирует не саму эту информацию, а аспект ее создания. Здесь констатируется: “Сфабрикованная информация моделирует медиа контент по форме, но не по организационным процессам или целям. Фейковые издания не имеют редакционных норм новостных медиа по обеспечению точности и достоверности информации” [64].

Эта же группа авторов в продолжение к вышесказанному разъясняет, что характеристика “фейковости” находится не на уровне информации, а на уровне создающего ее, то есть условного издателя/распространителя [65].

С фейками и конспирологией люди стали получать модель мира, психологически более близкую им.  Все стало связано одно с другим. В мире упала роль случайности, поскольку конспирология привнесла идеи заговора плохих людей против хороших.

Фейки расцвели из-за доступности входа/выхода в виртуальное пространство. Постоянное нахождение в нем стало нормой нашего дня, что случилось с приходом “техгигантов”, которые позволили каждому стать не только читающим, как раньше, но и пишущим. Право на голос получили также разные протестные движения. До этого традиционные медиа могли легко их цензурировать. Все это резко усложняет и сегодняшнюю политику, которая должна теперь реагировать и точнее, и быстрее.

Мир все больше уходит из мира физического в мир информационный и виртуальный. Если достигать консенсуса там, то нет необходимости в инструментарии физического порядка. Сильные государства должны быть сильными не только в физическом, но и в информационном и виртуальном пространствах. Если так было в прошлом, то тем более так должно быть и сегодня.

Литература:

33. Истинные белорусские символы: вот что нужно знать о Погоне и б-ч-б https://nashaniva.by/?c=ar&i=262559&lang=ru
34. Только 12% россиян планируют смотреть “новогодний огонёк” https://www.interfax.ru/russia/738132
35. Меладзе не вошел в топ-5 звезд, ожидаемых на новогодних огоньках https://www.superjob.ru/research/articles/112549/meladze-ne-voshel-v-top-5-zvezd/
36. Колесников А.  Гонка лоялистов: откуда идет волна репрессивного законотворчества https://carnegie.ru/2020/11/20/ru-pub-83284
37. “Левада-центр”: телевидение стоит на месте, соцсети растут https://www.bbc.com/russian/news-52445545
38. Увольнять из-за постов в соцсетях стали в два раза чаще https://www.superjob.ru/research/articles/112536/uvolnyat-iz-za-postov-v-socsetyah-stali-v-dva-raza-chasche/
39. Только 7% россиян назвали нашу страну мировым лидером космоса https://www.superjob.ru/research/articles/112540/tolko-7/
40. Филатов А. Суверенитет пропаганды и рекламные бюджеты https://www.ng.ru/blogs/filatov/suverenitet-propagandy-i-reklamnye-byudzhety-.php
41. Голубицкий С. Разбираясь в сортах канцелярита. О двух документах, помогающих понять разницу российского и белорусского социальных мифов https://novayagazeta.ru/articles/2020/11/21/88056-razbirayas-v-sortah-kantselyarita
42. Мартынов К.  Падение кремлевских телебашен. Как пропаганда уперлась в  проблему YouTube https://novayagazeta.ru/articles/2020/11/21/88057-padenie-kremlevskih-telebashen
43. Горячева Л. “Путин придумал”: Соловей раскрыл кличку Соловьева и его “секретное звание” в ФСБ https://sobesednik.ru/politika/20201116-putin-pridumal-solovej-raskryl
44. Рейтинг доверия Ромир https://romir.ru/media_data
45. Россияне доверяют Дудю и Собчак: топ-10 блогеров https://romir.ru/studies/rossiyane-doveryayut-dudyu-i-sobchak-top-10-blogerov
46. Комсомольская правда — Андрей Малахов возглавил рейтинг ведущих, которым доверяют россияне https://romir.ru/press/komsomolskaya-pravda–andrey-malahov-vozglavil-reyting-vedushchih-kotorym-doveryayut-rossiyane
47. Комитет играл во все виды спорта https://www.kommersant.ru/doc/1307149
48. John Lenczowski https://en.wikipedia.org/wiki/John_Lenczowski
49. John Lenczowski https://john-lenczowski.com/john-lenczowski/
50. John Lenczowski. Founder and President, The Institute of World Politics; Former Director of European and Soviet Affairs, National Security Council https://www.iwp.edu/faculty/john-lenczowski/
51. Schoen F. a.o. Deception, Disinformation, and Strategic Communications: How One Interagency Group Made a Major Difference https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/3/38/Deception,_Disinformation,_and_Strategic_Communications.pdf
52. Lenczowski J. How to Fight the War of Ideas Against Radical Islamism https://john-lenczowski.com/
53. Lenczowski J. Attention to Information Warfare and Active Measures Is Long Overdue https://www.iwp.edu/wp-content/uploads/2016/11/20161107_ActiveMeasuresIntroductiontoIntelligencerFall2016.pdf
54. Секреты белорусской идеологии: товарищеские суды, лотереи без выигрыша, промывка мозгов. Как работают комиссары Лукашенко. Интервью С. Погодиной https://www.mk.ru/politics/2020/11/22/sekrety-belorusskoy-ideologii-tovarishheskie-sudy-loterei-bez-vyigrysha-promyvka-mozgov.html
55. «Против нас работают мощнейшие спецслужбы мира». Лукашенко рассказал о танках НАТО и центре под Варшавой https://news.tut.by/economics/708681.html
56. Кто к нам с мечом идет. Эксперты и журналисты Союзного государства обсудили, как обеспечить информационную безопасность https://rg.ru/2020/11/18/eksperty-soiuznogo-gosudarstva-obsudili-kak-obespechit-informacionnuiu-bezopasnost.html
57. Active Measures: A Report on the Substance and Process of Anti-U.S. Disinformation and Propaganda Campaigns August 1986 http://insidethecoldwar.org/sites/default/files/documents/Soviet%20Active%20Measures%20Substance%20and%20Process%20of%20Anti-US%20Disinformation%20August%201986.pdf
58. Jones S.K. Russian Meddling in the United States: The Historical Context of the Mueller Report https://www.csis.org/analysis/russian-meddling-united-states-historical-context-mueller-report
59. How disinformation is spread – Blueprint from the black book https://freedomfightsfake.org/journal/how-disinformation-is-spread
60. Romerstein H. Soviet agents of influence https://jmw.typepad.com/files/romerstein-soviet-agents-of-influence-1.pdf
61. Walters C.D. Perception management: Soviet deception and its implications for national security https://core.ac.uk/download/pdf/36716321.pdf
62. Меньшиков Ю. Информационные войны нового типа https://interaffairs.ru/news/show/28055
63. СК завел дело о возобновлении работы Управленческого центра «Свидетели Иеговы» в Москве https://zona.media/news/2020/11/24/new/
64. Милитаризация информации http://csef.ru/ru/oborona-i-bezopasnost/265/militarizacziya-informaczii-7786
65. Lazer D.M.J. a.o. The science of fake news. Addressing fake news requires a multidisciplinary effort http://pike.psu.edu/classes/ucas/2018-summer/p/science-fake-news-2018.pdf