Ставший абсолютно «черным» понедельник на Нью-Йоркской товарной бирже (NYMEX) для американской легкой нефти маркерного сорта «West Texas Intermediate», цены на которую вышли в отрицательную зону, лишь подтвердил то, что и так уже стало ясно всем, – карантинные меры, применяемые в борьбе с пандемией новой инфекции, обладают разрушительным потенциалом для глобальной и национальных экономик.
Если поначалу в первой половине понедельника котировки на ближайшие к исполнению контракты на поставку нефти WTI плавно снижались, то к вечеру они начали пикировать и упали с утреннего уровня в $18 за баррель до $0,1, а затем и вовсе обвалились в отрицательную зону, достигая минус $40,3. Закрылись же торги на невиданном ранее рубеже в минус $37,6 за баррель, правда, утром во вторник цены на фьючерсы с поставкой в мае вернулись все же к положительному значению. А после катастрофического обвала американского спот-рынка нефти настал черед и для Старого Света, где нефть сорта Brent упала до минус $3,5 за баррель, а российская Urals до минус $3 за баррель. Причина этого апокалипсиса проста – из-за жестких карантинных мер, предпринятых практически во всем мире, снизился спрос на нефть и нефтепродукты, что привело к их избыточному предложению и заполнению как стационарных хранилищ, так и танкеров. А поскольку нефть хранить негде, то теперь продавцам нужно доплачивать за хранение, что и сделало цену на нее отрицательной.
Правда, в этой ситуации оказались пока фьючерсные контракты с исполнением 21 апреля. Но из-за опасений участников рынка заметно подешевели и котировки на более длительные сроки исполнения. Так, июньские фьючерсы на нефть WTI опустились более чем на 14% до $21,5 за баррель, а на нефть Brent – более чем на 6% до $25,5. Но вполне возможно, что и эти контракты могут уйти в отрицательную ценовую зону при отсутствии спроса. Что касается контрактов с поставками осенью, то есть примерно через полгода, то аналитики ожидают их котировки выше уровня в $35 за баррель. Но если карантинные меры продлятся до той поры, то и эти прогнозы окажутся чересчур оптимистичными.
Хотя помимо спотовой торговли нефтью на ее мировом рынке важную роль играет и другая форма заключения сделок – контрактная, когда продавцы и покупатели договариваются о поставках в течение длительного периода по фиксированным ценам, тем не менее, рыночные сигналы со спот-рынка оказывают на всю эту сферу. Ведь если можно приобрести нефть на спот-рынке по более дешевой цене, то покупателю просто нет смысла тратиться на более дорогой товар. Этим, в частности, и объясняется апрельская активная экспансия Саудовской Аравии с ее легкой нефтью на рынках Италии, Турции, Греции, Франции и Польши, где традиционно доминировали трубопроводные контрактные поставки нефти из России. А поскольку через ее территорию идет и большая нефть Казахстана, то падение цен на мировом спот-рынке нефти бьет в конечном итоге и по отечественной экономике.
Кстати, реакция участников валютных торгов на Казахстанской фондовой бирже (KASE) на потрясения в Нью-Йорке была довольно оперативной – во вторник с утра средневзвешенный курс доллара поднялся почти на 3 тенге и перевалил за отметку в 430 тенге. А на Московской бирже накануне торги закрылись подъемом доллара до 75,5 рублей с прибавкой за понедельник на 1,6 рубля. Конечно, пока такая реакция менее слабая по сравнению с событиями другого «черного» понедельника – 10 марта, когда из-за развала сделки ОПЕК+ резко снизились нефтяные цены по фьючерсам с длительными сроками поставки. Но если жесткие карантинные условия продлятся и впредь в странах, считающихся основными потребителями нефти, при медленном восстановлении экономик в государствах, смягчающих карантин, то ее производителям ничего хорошего не светит как минимум до начала осенних холодов.
Для Казахстана это означает не только дальнейшее ослабление обменного курса тенге к доллару, но и необходимость новых значительных расходов из Национального фонда на поддержку бюджета и экономики в целом. Такие «тощие» годы в этом веке нашей стране приходилось переживать не раз, однако, к сожалению, вопреки многочисленным декларациям и госпрограммам на тему ухода от нефтяной зависимости, пока в реальности все происходит с точностью до наоборот.
