Виртуальный мир в отличие от информационного не требует жесткого соответствия действительности. Традиционные медиа всегда находились под контролем достоверности, что в соцмедиа пропало сегодня, поскольку миллионы людей могут писать то, что хотят, не задумываясь о последствиях. И политики-популисты этим пользуются. При этом они говорят как бы напрямую с массовым сознанием, которое во много раз менее критично, чем сознание индивидуальное.
Трамп пришел к президентству во многом благодаря Твиттеру, считая и неоднократно подчеркивая, что традиционные медиа контролируются демократами, поэтому они не пускают его к избирателям. А так он сам стал своим медиа. Трамп и Твиттер долгое время были неотделимы друг от друга для массового сознания. И после того, как он лишился Твиттера, пришло запоздалое признание, что в Твиттере Трамп все же был гением.
Перечисляются такие уникальные моменты его твитов: “Аккаунты политиков в Twitter скучны. Им не хватает непосредственности, являющейся главным удовольствием чтения общественного деятеля в социальных сетях, а не в новостях. Гений Трампа заключался в том, что он использовал Twitter так же, как обычные люди используют социальные сети: плохо. Его опечатки, его регулярная клевета, его бездумное повторение неточных новостей с заведомо ненадежных веб-сайтов: именно эти проблемы исторически пытались избежать официальные сообщения общественных деятелей” [1].
То, что Трампа забанили вызвало неоднозначную реакцию во всех странах, а не только США. Это привело к серьезной дискуссии и взволновало даже некоторых первых лиц по всему миру.
А. Мирошниченко видит, к примеру, такие последствия: “сделан гигантский шаг к прекращению цифровой вольницы и усилению регулирования. Против Трампа, против пользователей, а скоро и против цифровых магнатов. С одной стороны, владельцы платформ впервые без оговорок показали свою власть над пользователями и контентом. С другой стороны, правительства испугаются этой власти и будут ужесточать госконтроль над интернетом. Ангела Меркель, например, уже высказалась критически в адрес «Твиттера» за бан Трампа. Критикуют «Твиттер» и во французском правительстве. Регулирование соцсетей скажется и на пользователях, особенно в авторитарных странах. Преследование в интернете «за экстремизм» получило мощный импульс. Наступает новый режим цифрового присутствия. Например, появятся идеи какой-нибудь обязательной идентификации. И во многом из-за первого пункта, ускорится так называемая «балканизация интернета». Страны будут вводить свои суверенные нормы [2].
Дж. Дорси, возглавляющий Твиттер, объяснил это решение оффлайновыми последствиями слов Трампа: “Вред в оффлайне как результат слов в онлайне очевидно реален, и это прежде всего управляет нашей политикой и применением права в первую очередь” [3]. Треть твитов Трампа уже имела предупреждающие знаки после того, как голосование закончилось [4]. Это привело к тому, что его сторонники сместились на сеть Parler [5]. Это были сторонники конспирологии QAnon, антиправительственные экстремисты и белые супремасисты Потом ее тоже отправили только в онлайн [6]. Тем самым для белых супремасистов осталтся только Telegram [7]. А он принадлежит П. Дурову, на неизвестной широкой публике основе помирившемуся с российскими властями, которые пытались поставить его под контроль. И в результате всех этих изменений Telegram стал вторым по скачиваемости приложений у американцев [8]. Сейчас Дуров объявил о его монетизации [9].
В результате всего этого на Telegram свалилось счастье. П. Дуров опубликовал список глав государств, которые открыли свои Telegram-каналы за неделю: “президент Турции Реджеп Эрдоган и президент Бразилии Жаир Болсонару. Помимо них, каналы вTelegram завели главы Украины Владимир Зеленский, Узбекистана Шавкат Мирзиеев, Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор, Тайваня Цай Инвэнь, премьер-министры Израиля Биньямин Нетаньяху, Сингапура Ли Сянь Лун и Эфиопии Абий Ахмед Али. Дуров предположил, что это «крупнейшая цифровая миграция в истории человечества». Он также заявил, что каналы в Telegram стали единственным прямым способом для лидеров мнений, чтобы надежно связаться со своей аудиторией” [10].
И еще: “Вместе с политиками пришли и их сторонники. С начала января численность пользователей Telegram превысила 500 млн. В App Store и Google Playмессенджер Дурова занимает первое и второе место в топе бесплатных приложений”.
Прямое управление своими сторонниками и привело Трампа ко второму импичменту, поскольку его сторонники “электризировались” его постоянными призывами. После атаки на Капитолий были заблокированы многие аккаунты, чтобы затормозить такого рода эмоциональные реакции и их не менее яркие последствия [11 – 13].
И. Яковенко внес эти изменения в медийные итоги года: “Twitter не имеет отношения к свободе слова. Они занимаются только продвижением радикальной левой платформы, где разрешается свободно говорить одним из самых злобных людей в мире”, – заявил Трамп и пригрозил, что создаст собственную платформу. Особенностью 2020 года стало то, что основные медийные события окончательно переместились из традиционных СМИ в цифровые платформы. Война Трампа с главными из них – Twitter, YouTube, Facebook – стала в минувшем году, пожалуй, одним из центральных событий в медийной сфере. Вряд-ли будет преувеличением утверждение, что Трамп стал президентом США благодаря Twitter и вопреки откровенной антипатии абсолютного большинства наиболее влиятельных СМИ. Он был не первым из политиков, кто использовал социальные сети для прямого общения со своими избирателями, но именно он превратил Twitter в оружие индивидуального уничтожения оппонентов и массового поражения нелояльных к нему социальных групп и корпораций” [14].
Напавшие на Капитолий люди входят в группу сторонников конспирологии, поскольку в среде республиканцев их больше, чем в среде демократов. Дж. Ушински, один из ведущих исследователей конспирологии в США (его сайт https://www.joeuscinski.com/) говорит, что 50% американцев считают, что медиа необъективны и 30% их связывают эту необъективность с теорией заговора. Он пишет: “Демократы больше верят медиа, поэтому только демократы с сильным конспирологическим мышлением могут увидеть конспирологию в медиа. Республиканцы верят в теории конспирологии медиа или из-за связи с элитами, или из-за проигрыша Ромни” [15].
Человек не так рационален, настолько, как нам кажется. У него все еще пещерный мозг, где на первом месте стоит поиск опасности. Отсюда тот факт, что фейки распространяются в соцмедиа в несколько раз быстрее чем правда. Если наша модель мира искажена или как-то искривлена, то наши решения становятся неверными и неточными. Тем самым мы будем только усугублять опасность…
Продолжение следует
